Психотравмы и судьба человека...
Детские и юношеские психотравмы и судьба человека...
Творческое развитие детейТворческое развитие детей
X
Формирование творческого навыка по А.Е. Карпову
«Мне не было и двух лет, когда коварный коклюш привёл меня к порогу смерти. Я задыхался, изо рта шла пена, и врачи, не выбирая выражений, сообщили маме, что часы мои сочтены. […]
Я выжил, но продолжал доставлять маме постоянные волнения своими бесконечными простудами: фарингиты, тонзиллиты, ларингиты были моими постоянными спутниками. […]
Моя очередная простуда случилась как раз вскоре после того, как мама, не разобравшись в том, насколько моя возня возле доски близка к настоящим шахматам, забрала её у меня и решительно запретила брать фигуры. Но запрет только распалил мой интерес, я не мог удержать себя и не хотел. И прежде чем заболеть физически, я успел заболеть ментально - заболеть шахматами. Лёжа в кровати под одеялом, из-под которого мне не позволяли вылезать, я обнаружил, что для игры в шахматы совсем не обязательно использовать доску и фигуры - их можно сколько угодно рисовать в воображении, и это нисколько не надоедает. Я настолько увлёкся своим открытием, что не заметил, как подошла мама и стала пристально меня рассматривать. Мое поведение и мой внешний вид её насторожили. Я не спал и не играл с игрушками, но вместе с тем находился в каком-то видимом напряжении, будто решал очень сложную, одному мне ведомую задачу. Мама попыталась окликнуть меня, но я лишь отмахнулся и продолжил витать в собственных мыслях. Мама не знала, что делать, молча наблюдала за мной, а потом спросила, поражённая:
- Играешь?
Я только кивнул, соглашаясь, и жестом попросил её не мешать.
- Прекрати немедленно! - Мама повысила голос, нахмурилась. - Я же тебе запретила!
Я не понимал её негодования, но прекратил. Тем более что думать во время скандала невозможно. Ощутив моё расслабление и покорность, мама ушла. А я повернулся к стене, чтобы она решила, будто я сплю, и больше меня не беспокоила, восстановил в памяти позицию прерванной партии и спокойно продолжил свою игру. С тех пор я играл практически постоянно, и вот опять меня уличили в неповиновении. […]
Родители считали меня слишком маленьким, чтобы допустить к шахматам. Очевидно, они считали, что фантазии четырёхлетнего ребенка должны быть заняты чем-то другим. Но для меня шахматы были армией солдатиков, которые вели интереснейшие сражения. И не важно, где проходили бои: на ковре или в моей голове. Они не становились от этого менее значимыми и захватывающими. Состояние войны естественно для любого мальчишки, юноши, мужчины. Если не с кем воевать во внешнем мире, он отыщет демонов внутри себя и снова начнёт пытливо думать, вырабатывать стратегию, искать ходы. Так что, в сущности, разыгрывая в уме шахматные партии, я предавался занятию, свойственному практически любому человеку мужского пола. […]
... книгу подарил мне отец на восьмой день рождения. Вот это была книга! Я до сих пор поверить не могу, что подобную ценность в те годы можно было легко приобрести. «Избранные партии Капабланки» я не просто прочитал вдоль и поперёк, я буквально прожил каждую партию, прочувствовал каждый ход. Это была уже не скучная теория, а захватывающие приключения, которые поглощали целиком и не оставляли шансов никакому другому занятию».
Карпов А.Е., Жизнь и шахматы. Моя автобиография, М., «Эксмо», 2022 г., с. 8-10 и 21.
