Встреча Наставника-профессионала
Встреча Наставника-профессионала
Биографии, автобиографии и мемуарыРазличные воспоминания о творчестве и творцах…
X
Зубр: жизнь Н.Н. Тимофеева-Ресовского по оценке Г.Х. Попова
«Открытия Тимофеева значительны, но прежде всего, как пишет Гранин, он обладал стратегическим подходом к биологии. На докладах, когда казалось, что Зубр совсем задремал, он в конце открывал глаза и подводил итоги. И всё прояснялось. У него был талант извлечения смысла. Он умел соединять частные, казалось бы, разрозненные вещи.
Тимофеев реализовывал те современные методы научной работы, которые мы называем коллективными. Это был стиль научного руководства, свободный от администрирования, «ферментативный» - содействовать, а не командовать.
Завершает картину яркая личность Тимофеева. О нём ходили легенды, одна невероятнее другой. Их передавали на ухо. Не верили. Ахали. Ему приписывали изречения и поступки, казавшиеся совершенно невероятными. Даниилу Гранину удалось в полной мере показать грандиозность этой личности. Ему была присуща полная раскованность, безоглядность. Он оставался самим собой. Одни считали его дальновидным, другие - наивным, третьи - скрытным. Одни - верующим, другие - атеистом.
Гигантскую экспериментальную работу совмещал с многочисленными поездками на научные семинары, с увлечениями - вплоть до игры в городки и «блошки». Спал не более 5 часов в сутки. Это был живший всесторонней жизнью человек.
Он сохранил присущее многим учёным прошлого безразличие к материальным благам. В прошлом учёные своей бедности не стыдились. Стул в доме Тимофеева был тем, на чём сидят. Не более. Чем он обит - никто из гостей не помнил. Не затем приходили к Зубру.
Тимофеев, как и большинство учёных его типа, любил искусство и вырабатывал личное отношение к нему. Его не водили по музеям, он сам выискивал интересное для себя.
Обладал замечательным талантом оратора и лектора, рассказчика и агитатора, полемиста. Знал великолепно русский язык. Тогда это не было редкостью. Сейчас, заметил как-то Тимофеев, в пределах обширного нашего отечества хорошо владеющие русским языком - счастливая находка.
Он говорил: «Мне повезло в жизни - я знал всех корифеев физики, математики, создавших новое представление о картине мира: Эйнштейна, Планка, Гейзенберга, Шрёдингера, Борна, Паули, Лауэ, Дирака, физика Иордана, математика Винера». Точно так же Зубр близко знал многих выдающихся русских учёных - и двадцатых, и тридцатых, и пятидесятых, и шестидесятых годов. И не просто знал, и не просто работал вместе. Зубр дружил со многими, прогуливался, выпивал, спорил. Он сам был из их плеяды. […]
Чем была определена жизнь Тимофеева-Ресовского? Повесть «Зубр» убеждает нас: всё дело в последовательном следовании трём принципам - верность науке, порядочность и долг перед предками, родиной.
Тимофеев посвятил себя науке тогда, когда из всех возможных занятий наука была самым невыгодным. Ни пайков, ни денег. Николай Владимирович шутя сказал Гранину, что пошёл в науку, «потому что тогда этих паразитов, научных работников, было немного и большого вреда своему отечеству они не приносили».
А в науке он выбрал зоологию, изучение прелестных тварей. Животных изучают, считал Тимофеев, только хорошие люди. Биология - самая прекрасная и добрая из наук. Она изучает Природу: как и что растёт на земле, все, что движется, летает, ползает. Почему всё живое живёт и множится, меняется или не меняется. Он замирал перед чудом совершенства самой ничтожной из гусениц. […]
Беззаветная преданность науке делала Зубра бескомпромисным - в дискуссиях, в исследованиях, в оценках.
В научной школе Зубра не было принято считаться с регалиями. Нобелевский лауреат или аспирант - один чёрт. У него самого не было ни званий, ни степеней. Юридически в науке он был... никем. Аттестат о среднем образовании сгорел когда-то в годы гражданской войны. МГУ формально он тоже не окончил. Предметы он изучал, а тратить время на оформление итогов учёбы он не захотел. В Германии диплом ему заменило рекомендательное письмо Н.К. Кольцова. На Урале у зэка тоже никто бумаг не спрашивал. А вот после его с трудом оформили на должность ... старшего лаборанта.
Его не удалось избрать в Академию наук: это было и остаётся одним из позоров её тогдашних руководителей (следовало бы писателю назвать их поименно - имена таких учёных знать надо всем). Ссылками на начальство им не отделаться. Но сам Зубр не огорчался. Не получилось, ну и ладно.
Ведь, не будучи в Академии наук СССР, Зубр был действительным членом академии немецкой, почётным - американской, итальянского общества биологов, Менделеевского общества в Швеции, генетического общества Британии и т. д. В 1965 году он получил Кимберовскую медаль, она генетикам заменяет Нобелевскую премию, которой для биологов нет. Всё это было Тимофееву приятно, но относился он к этому с должной иронией. Он с удовольствием показывал большой золотой диск Кимберовской медали и его бронзовую копию: «Копия предусмотрена на тот случай, если золотой оригинал придётся загнать для пропитания, то есть предполагается будущая нужда и безработица награждаемых корифеев...».
Попов Г.Х., Система и Зубры / Блески и нищета административной системы, М., «Пик», 1990 г., с. 39-42.