«Одно из самых оригинальных усилий, предпринятых Аверроэсом, заключается в попытке точного определения соотношения философии и религии. Он констатировал наличие большого числа философских и теологических сект, которые, находясь в постоянной борьбе друг с другом, самим своим существованием угрожают как философии, так и религии.
В самом деле, важно сохранить свободу философского умозрения; но с другой стороны, нельзя не согласиться, что и теологи имеют основания для опасений, наблюдая, как споры о коранических текстах распространяются во всех слоях общества.
Аверроэс объяснял всё зло тем, что доступ к философии дозволен умам, не способным её понять.
Лекарство он видел в точном определении различных возможных степеней понимания Корана и в запрете каждому человеку превышать соответствующую ему степень.
Ведь действительно, Коран - это сама истина, ибо произошёл он от Божьего чуда, и поскольку он предназначен для всего человечества, то должен содержать всё то, чем можно удовлетворить и убедить все умы.
Есть три категории умов и соответственно три рода людей:
1) люди, настроенные на демонстрации, которые требуют строгих доказательств и желают постичь науку, идя от необходимого к необходимому через необходимое;
2) люди-диалектики, которые удовлетворяются вероятностными аргументами;
3) люди призыва, которым достаточно ораторских доводов и у которых очень развиты воображение и страсти.
Коран - и это подтверждает его чудесные свойства и происхождение - обращён одновременно к умам всех трёх категорий; для невежд он имеет внешний и символический смысл, для учёных - внутренний и сокровенный. Аверроэс руководствуется мыслью, что каждый ум имеет право и обязанность понять и истолковать Коран наилучшим из доступных ему способов. Тот, кто способен понять философский смысл священного текста, должен толковать его философски, ибо в этом - самый возвышенный его смысл и подлинный смысл откровения.
Всякий раз, когда, как представляется, возникает конфликт между религиозным текстом и заключениями, вытекающими из доказательств, именно посредством философского толкования должно быть восстановлено согласие. Из этого принципа непосредственно вытекают два следствия.
Первое состоит в том, что ум никогда не должен стремиться перейти доступную ему степень истолкования; второе следствие - никогда не нужно распространять среди умов низших категорий истолкования, предназначенные для высших.
Господствующее заблуждение как раз и состоит в несвоевременном распространении высших знаний среди низших умов. Отсюда происходят те гибридные методы, где смешиваются ораторское искусство, диалектика и доказательство; они являются неисчерпаемым источником ересей. Следовательно, необходимо восстановить различие трёх порядков истолкования и научения во всей его строгости: наверху располагается философия, которая дарует знание и абсолютную истину; ниже находится теология - сфера диалектического и вероятностного толкования; внизу - религия и вера, которые следует заботливо оставить тем, кому они необходимы. Так располагаются и иерархически упорядочиваются три степени понимания одной и той же истины.
В столь сложном положении неизбежны конфликты в сфере юрисдикции. Что конкретно делать, когда философия учит одному, а вера другому? Если придерживаться изложенной схемы, ответ прост: позволим философии говорить на языке философии, а простому верующему - на языке веры».
Этьен Жильсон, Философия в средние века: от истоков патристики до конца XIV века, М., «Республика», 2004 г., с. 271-272.
