Массовые развлечения и игры
Эффекты, связанные с досугом…
Инверсия при создании продуктовПриём инверсии при создании новых продуктов
Создание новых продуктов «для масс»Создание новых продуктов «для масс»
X
Телемский монастырь
Телемский монастырь - первая утопия, созданная французской литературой. Его название образовано от «телема», что по-гречески означает - воля, желание.
Он описан Франсуа Рабле в романе: Страшные и ужасающие деяния и подвиги достославного Пантагрюэля.
Телемский монастырь, построенный великаном Гаргантюа – антимонатырь. Его обитатели (телемиты) руководствуются явно нехристианским принципом: «Делай, что хочешь!».
«… олицетворением всяческого ханжества во времена Рабле традиционно считалось монастырское монашество, Гаргантюа решает построить своеобразный «антимонастырь» - Телемское аббатство.
Телем, явно перекликаясь с Утопией Томаса Мора, представляет собой воплощённый идеал, а потому вход в аббатство накрепко заказан всем, кто этому идеалу не соответствует, - монахам, святошам, скрягам-ростовщикам, скупцам, ревнивцам, больным и увечным, и наоборот, двери открыты для всех, кто здоров телом и душой - для людей «благорождённых», «праведных», приверженных к протестантизму и гуманизму.
По контрасту с многочисленными монастырскими правилами и запретами в Телемском аббатстве господствует полная свобода, устав его сводится лишь к одному предписанию: ДЕЛАЙ ЧТО ХОЧЕШЬ.
Телемское аббатство у Рабле - это воплощённая гуманистическая утопия, но именно утопия, и её нежизненный характер подвергается немедленному осмеянию. В соответствии с принципом «Делай что хочешь», вся жизнь телемитов «была подчинена не законам, не уставам и не правилам, а их собственной доброй воле», так что «вставали они, когда вздумается, пили, ели, спали, когда заблагорассудится» и одевались «первое время после основания обители» сообразно своему вкусу и желанию. Но принцип свободного «хотения», когда каждый подчиняется лишь собственным побуждениям, неизбежно ведёт к анархии и беспорядку. Поэтому гуманисты подчиняли идею «доброй воли» идее «просвещённости», при которой якобы сама природа «наставляет на добрые дела» и «отвращает от порока».
Утрируя этот мотив, Рабле немедленно выводит парадоксальное следствие: именно «благодаря свободе» у телемитов возникает «похвальное желание» всем поступать совершенно одинаково; «по собственной доброй воле» они отказываются от всякого разнообразия во вкусах, даже в одежде, и вводят своеобразную униформу («между мужчинами и женщинами царило такое согласие, что те и другие ходили в одеждах одной и той же ткани и одинакового цвета»). Более того: «Если кто-нибудь из мужчин или женщин предлагал: «Выпьем!» - то выпивали все; если кто-нибудь предлагал: «Сыграем!» - то играли все; если кто-нибудь предлагал: «Пойдёмте порезвимся в поле» - то резвились все».
Этот автоматизм коллективного поведения превращает телемитов в самое настоящее «панургово стадо», а обитель свободы - едва ли не в добровольную казарму, так что в результате дух индивидуального своеобразия оборачивается полнейшим единообразием и взаимным подчинением людей, гуманистическая же утопия - страшноватой химерой».
Косиков Г.К., История французской литературы. Средние века / Собрание сочинений, Том 1: Французская литература, М., Центр книги Рудомино, 2011 г., с. 95-96.