Искусствоведение и литературоведение
Художественная критикаХудожественная критика
Биографии, автобиографии и мемуарыРазличные воспоминания о творчестве и творцах…
X
Искусствоведение и литературоведение
Художественная критикаХудожественная критика
Биографии, автобиографии и мемуарыРазличные воспоминания о творчестве и творцах…
X
«Очень сочувствую вашей работе и очень интересуюсь ей. Я ничего не пишу о Тургеневе, потому что слишком многое и всё в одной связи имею сказать о нём.
Я и всегда любил его; но после его смерти только оценил его как следует. Уверен, что вы видите значение Тургенева в том же, в чём и я, и потому очень радуюсь вашей работе. Не могу, однако, удержаться не сказать то, что я думаю о нём. Главное в нём - это его правдивость.
По-моему, в каждом произведении словесном (включая и художественное) есть три фактора:
1) кто и какой человек говорит?
2) как? - хорошо или дурно он говорит, и
3) говорит ли он то, что думает, и совершенно то, что думает и чувствует.
Различные сочетания этих 3-х факторов определяют для меня все произведения мысли человеческой. Тургенев прекрасный человек (не очень глубокий, очень слабый, но добрый, хороший человек), который хорошо говорит всегда то самое, то, что он думает и чувствует.
Редко сходятся так благоприятно эти три фактора, и больше нельзя требовать от человека, и потому воздействие Тургенева на нашу литературу было самое хорошее и плодотворное. Он жил, искал и в произведениях своих высказывал то, что он нашёл, всё, что нашёл.
Он не употреблял свой талант (уменье хорошо изображать) на то, чтобы скрывать свою душу, как это делали и делают, а на то, чтобы всю её выворотить наружу. Ему нечего было бояться. По-моему, в его жизни и произведениях есть три фазиса:
1) вера в красоту (женскую любовь - искусство) - это выражено во многих и многих его вещах;
2) сомнение в этом и сомнение во всём - и это выражено и трогательно и прелестно в «Довольно», и
3) не формулированная, как будто нарочно из боязни захватать её (он сам говорит где-то, что сильно и действительно в нем только бессознательное), не формулированная, двигавшая им и в жизни и в писаниях, вера в добро - любовь и самоотвержение, выраженная всеми его типами самоотверженных, и ярче и прелестнее всего в Дон-Кихоте «Гамлет и Дон-Кихот», где парадоксальность и особенность формы освобождала его от его стыдливости перед ролью проповедника добра.
Много ещё хотелось бы сказать про него. Я очень жалел, что мне помешали говорить о нём».
Толстой Л.Н., Письмо к А.Н. Пыпину 1884 г./ Письмо к А.Н. Пыпину Полное собрание сочинений. Юбилейное издание, Том 63, М., «Государственное издание художественной литературы», 1928-1955 годы, с. 149-150.