Военное дело
Отдельные творческие решения в военном деле…
Ослабление государстваОслабление государства из-за низкой инновационности
Деградация групп, прослоек, тусовокДеградация групп, прослоек, тусовок
X
Глупость и безнравственность верхушки общества (рейха) по оценке Альберта Шпеера
Как профессионал и один из ключевых министров Германии, Альберт Шпеер пытался во время Второй мировой войны оптимизировать работу промышленности:
«Поразительно, но Гитлер предъявлял к своему народу гораздо меньше требований, чем Черчилль и Рузвельт - к своим. Пропасть между тотальной мобилизацией трудовых ресурсов в демократической Англии и пренебрежительным отношением к этому вопросу в авторитарной Германии указывает на то, что нацистский режим опасался любых изменений общественного мнения. Немецкие лидеры не желали ни приносить в жертву себя и идти на лишения, ни требовать жертв от народа. […]
Весной 1942 года я, встревоженный отступлениями вермахта на русском фронте, задумался о тотальной мобилизации всех резервов. Более того, я настаивал на «окончании войны в ближайшее время; в противном случае Германия войну проиграет. Мы должны победить к концу октября, до начала русской зимы, или же наше поражение неминуемо. Следовательно, мы можем победить лишь тем оружием, которым располагаем сейчас, а не тем, которое собираемся произвести в будущем году». […]
Затем ко мне пробрался гауляйтер Заукель и попытался убедить меня в необходимости своего «Партийного форума» в Веймаре. И он тоже продолжал строительство до конца войны.
Роберт Лей боролся за строительство свинарника на своей образцовой ферме, упирая на то, что проводимые там эксперименты по выращиванию свиней имеют первоочередное значение для производства продовольствия, а следовательно, и для военной экономики в целом. Я не просто отверг его требование в письменном виде, но доставил себе удовольствие, написав на конверте следующее:
«Рейхсляйтеру по организационным вопросам национал-социалистической партии и руководителю германского Трудового фронта. Относительно Вашего свинарника».
Несмотря на все мои усилия, Гитлер впоследствии выделил много миллионов марок на превращение обветшавшего замка Клессхайм близ Зальцбурга в роскошный дом для высокопоставленных гостей.
Гиммлер воздвиг неподалеку от Берхтесгадена загородный дом для своей любовницы, причём в такой тайне, что я узнал об этом лишь за несколько недель до конца войны. Даже после 1942 года Гитлер потворствовал одному из своих гауляйтеров в реконструкции отеля и замка Позен; на оба проекта ушло немало материалов, необходимых для стратегического строительства. Тот же гауляйтер построил себе в окрестностях города личную резиденцию.
В 1942-1943 годах Лею, Кейтелю и другим высокопоставленным чиновникам выделили личные поезда, на которые были потрачены ценные материалы и усилия квалифицированных специалистов. По большей части эти причуды партийных функционеров от меня скрывались. Учитывая колоссальную власть рейхсляйтеров и гауляйтеров, невозможно было проверить их деятельность, и я редко мог наложить вето на их расходы, хотя в любом случае мои запреты игнорировались.
Даже летом 1944 года Гитлер и Борман сочли возможным поставить в известность министра вооружений о том, что какого-то мюнхенского производителя картинных рам не следует обременять выполнением военных заказов. А за несколько месяцев до того приказали придать особый статус «фабрикам по изготовлению ковров и художественных изделий для украшения послевоенных зданий Гитлера».
Всего за девять лет пребывания у власти нацистская верхушка стала столь безнравственной, что даже в критический период войны я не смог ограничить их запросы и вынудить отказаться от роскошного образа жизни. Будто бы для «представительских целей» они обзаводились виллами, охотничьими домиками, поместьями и дворцами, множеством слуг и огромными запасами изысканной еды и отборных вин. Забота о собственных удобствах доходила до абсурда.
Сам Гитлер, куда бы он ни направлялся, прежде всего издавал указ о строительстве бункеров для своей защиты. Толщина перекрытий возрастала с увеличением веса применяемых противником бомб и достигла 5 метров. Постепенно надежные системы бункеров появились в Растенбурге, Берлине, Оберзальцберге, Мюнхене, гостевой резиденции близ Зальцбурга, в Ставке в Наухайме и на Сомме. А в 1944 году Гитлер приказал построить в горах Силезии и Тюрингии две подземные Ставки, для чего пришлось мобилизовать сотни специалистов-горнопроходцев и взрывников и тысячи рабочих, незаменимых на военных объектах.
Гитлер явно опасался за свою жизнь и преувеличивал значение своей персоны, что вдохновляло его окружение на такие же чрезмерные меры собственной безопасности. У Геринга были надёжные подземные убежища не только в Каринхалле, но даже в уединенном замке Фельденштайн под Нюрнбергом, где он практически никогда не бывал. Вдоль шоссе длиной 65 километров от Каринхалле до Берлина, проложенного в основном сквозь безлюдные леса, по приказу Геринга на равном расстоянии друг от друга построили железобетонные бункеры. Когда Лей узнал о прямом попадании бомбы в одно из городских бомбоубежищ, его заинтересовала лишь толщина перекрытия по сравнению с перекрытием его личного бомбоубежища в Грюневальде на окраине Берлина, редко подвергавшемся бомбардировкам».
Альберт Шпеер,Третий рейх изнутри. Воспоминания рейхсминистра военной промышленности, М., «Центрополиграф», 2005 г., с. 274-275 и 277-279.
И далее:
«Гораздо более практичным казалось привлечение в промышленность немецких женщин. Промышленники приносили мне статистические данные, доказывавшие, что число немецких женщин, занятых на производстве в Первую мировую войну, было значительно выше нынешнего. Мне показали фотографии рабочих, выходящих после смены из одного и того же военного завода в 1918-м и 1942 годах: на первой преобладали женщины, на второй - мужчины. Мне приносили и фотографии из американских и британских журналов, доказывающие, что противник мобилизовал женщин на трудовой фронт.
В начале апреля 1942 года я предложил Заукелю ввести трудовую повинность для немецких женщин, но он резко возразил мне, что проблема, где брать рабочую силу и как её распределять, - его личное дело. Более того, он заявил, что, будучи гауляйтером, является подчинённым Гитлера и несёт ответственность лишь перед ним одним, но раз уж я так настаиваю, то следует вынести этот вопрос на суд Геринга, который как генеральный уполномоченный по четырехлетнему плану и скажет последнее слово. Совещание с Герингом состоялось в Каринхалле. Явно польщённый вниманием Геринг вёл себя подчёркнуто дружелюбно с Заукелем и гораздо прохладнее со мной. Мне так и не дали толком высказаться. Заукель и Геринг постоянно меня перебивали. Заукель напирал на ущерб, который фабричный труд причинит немецким женщинам, - не только «психической и эмоциональной сфере их жизни», но и способности вынашивать детей, и Геринг энергично с ним соглашался. Чтобы укрепить свои позиции, Заукель сразу же после совещания отправился к Гитлеру за подтверждением своих полномочий.
Все мои доводы были проигнорированы. Заукель сообщил коллегам-гауляйтерам о своей победе в воззвании от 20 апреля 1942 года, в котором среди прочего заявил: «Для того чтобы освободить немецкую домохозяйку, и прежде всего многодетную мать... от тягот и лишений военного времени, фюрер уполномочил меня доставить в рейх с восточных территорий от четырёхсот до пятисот тысяч здоровых, выносливых девушек». В то время как Англия к 1943 году сократила число служанок на две трети, Германия до самого конца войны не сделала ничего подобного. Порядка миллиона четырехсот тысяч женщин продолжали работать служанками. Кроме того, полмиллиона украинских девушек обслуживали семьи партийных функционеров - факт, вызвавший множество пересудов среди населения».
Альберт Шпеер, Третий рейх изнутри. Воспоминания рейхсминистра военной промышленности, М., «Центрополиграф», 2005 г., с. 283-285.
