Медицина
Открытия в области медицины и гигиены
Душевные отклонения и болезни...
X
Терапия интеллектуального больного – случай Л.Д. Ландау
После автокатастрофы, в которую попал Л.Д. Ландау проходит осмотр у «... нейропсихолога А.Р. Лурия. Тот применил сказки-тесты и просил их пересказать. Л.Д. внимательно выслушал и спросил, не встречались ли они в Баку? «По-моему, я Вас там видел! Нет? Вы там не были? Жаль». Потом сжато пересказал фабулу сказки «Муравей и голубка» - сначала голубка спасла муравья. Потом - наоборот. Описывать детали отказался: «Не хочу мелочью засорять память, достаточно знать фабулу».
Я с ним занимался массажем, гимнастикой и психотерапией. Мне поручал П.Л. Капица спросить невзначай определенные формулы: «Вам он, как постороннему, скажет. Нам же невозможно задать ему этот вопрос, потому что он может обидеться, это неприлично». Ландау действительно снисходительно писал формулы по теории относительности.
Что, мол, с тебя взять, с врача-то, тёмный как валенок. Он был прав. Абсолютно. Потом физики смотрели эти формулы. Конечно, он их помнил, для него они были элементарны. Но всё остальное поведение было совершенно не характерно для него.
Он перенес травматическую болезнь мозга. Эта болезнь описана, там много типичных симптомов: изменения памяти, психики и деформация черт характера. Например - сутяжничество - частое осложнение после травмы. Он и стал сутяжничать. Об этом симптоме написано в «Опытах Отечественной войны». Там приводятся случаи фронтовых ранений, различных травм и их последствий. Целые тома. Институт им. Бурденко в то время был черепно-мозговым госпиталем. Раненых оперировали ведущие хирурги страны - Бурденко, Арутюнов, Шлыков. Осколочные и пулевые ранения, тяжелые контузии. Травматические изменения личности были известны, описаны. Ландау тоже их не избежал.
Жена трактовала его поведение так: «В нём проснулась истина». Да никакая не истина. Болезнь. […]
К тому времени появились и новые лекарства. Например - люцедрил, совершенно новый препарат, защищающий мозг от кислородного голодания. Его прислал сам Бор. Я потом его много раз применял в лечении других пациентов. История Ландау помогла в терапии многих больных. Это был прорыв. Надо помнить, что шел 62-й год, и мы тогда не имели достаточной информации. Очень мало публикаций, и попробуй их достань. А теперь - вот такой выход на международную медицинскую арену. Ландау и здесь принёс пользу».
Найдин В.Л., Вечный двигатель: рассказы врача, М., «Росспэн», 2007 г., с. 405-408.
«Даже в самые тяжёлые времена Лурия ездил читать лекции в Сорбонну. Читал на французском. Летал в Америку - читал на английском. Он был знаменит. При этом очень милый человек, интеллигентный и весьма плодовитый. Много писал. Он начал заниматься с Ландау. Но тот не хотел с ним работать и, сердясь, утверждал:
- Он со мной разговаривает, как с дураком.
А у Лурии были особые тесты. Он рассказывал сказку про муравья и голубку. Муравей сделал то-то, голубка то-то. Почему муравей это сделал? На что Ландау коротко отвечал. И если Лурия приставал, он пукал и отворачивался. Этот же номер Дау проделывал и с Б.В. Петровским, министром здравоохранения.
Про Лурию Ландау сказал: «Пусть больше не приходит. Он меня обижает».
Дело в том, что Лурия ещё заставлял его рисовать треугольники и квадраты. У него была сложная система тестов, взаимоотношений этих треугольников и квадратов, несовместимых слов: «крест», «кит», «кот». Это были тесты, которые до сих пор изучают студенты-психологи.
Он применял их к Ландау, но не давал тому нужный вводный текст. Так я понимаю. Дау сам был большим авторитетом. И ему авторитеты были не нужны. Кто для него какой-то Лурия?
Если он сам яростно спорит с Бором. Есть карикатура, в книге Анны Ливановой, где Бор заставляет Ландау завязать рот, потому что он не может вставить слова. Так они обычно спорили где-то в Копенгагене. Два великих физика. Вот с ним (Бором) он мог говорить на своём языке. Ему ведь равных по интеллекту было очень мало.
Кстати, для того чтобы его было легче понимать, и существовал Е.М. Лившиц, блестящая роль которого заключалась в том, что он адаптировал сложнейшие тексты гения».
Найдин В.Л., Вечный двигатель: рассказы врача, М., «Росспэн», 2007 г., с. 414-415.