Психологическая поддержка космонавтов на орбите с помощью песен Ю.И. Визбора
«Полтора года примерно тому назад я сидел у экрана телевизора и смотрел программу «Время», как все советские люди. Как вдруг обнаружил, что на космической станции «Салют-6» у космонавта Александра Иванченкова есть такой сложный физический прибор под названием гитара производства Московской мебельной фабрики. Он на станцию пронёс или провёз - пронёс, наверное, - гитару эту. Единственный инструмент, который мог вынести перегрузки взлёта. Крепкий космонавт сидит там, у себя в космосе, поигрывает на гитаре на этой и поет песню. И вдруг я с ужасом и радостью выяснил, что он поет песню моего сочинения - «Лыжи у печки стоят». По моим подсчётам, это событие случилось впервые в истории человечества. Так что я был очень рад, что это именно моя песня. Оттуда - сюда. Но, правда, диктор, который вёл эту программу, сказал: «В космосе, товарищи, поются песни о земных дорогах». Ну, ему виднее, конечно, что в космосе. Но, во всяком случае, мне это было чрезвычайно приятно. Это маленькое событие послужило поводом для знакомства, которое перешло в более тесные отношения с рядом людей из космического отряда. В том числе с Владимиром Рюминым, который до сих пор вращается вокруг Земли. И мы с Сергеем Никитиным написали ряд песен. Но они чисто функциональный носили характер. Это песни просто дружеские были.
В космосе во время исследования околоземного пространства мы видели многое. Видели и слёзы, видели и обмороки, видели и неприятности, видели и трагедии. Видели и огромное счастье. Всё, что есть на земле, всё это переносилось туда.
Во время особенно длительных космических полетов выяснилось, что очень важная вещь - все вопросы, связанные с железками различными, но какая-то немаловажная вещь оказалась в длительных космических полётах - это вопросы психологической поддержки экипажа. Хотя весь мир, вся страна следит за полётом, они об этом знают, и всё-таки полгода просидеть в железной бочке, внутри, и всё это время заниматься очень интенсивной работой в условиях не совсем обычных и порой опасных, будем прямо говорить, потребовали большой работы в части психологической поддержки экипажа.
При группах космонавтов существуют такие группы так называемой психологической поддержки. Когда человек долгое время находится в космосе, то нужно его обслуживать не только водой, не только углеводами, и кислородом, и жирами, но, оказывается, что нужно обслуживать ещё и духовно, чтобы он не чувствовал себя достаточно плохо. Там не очень хорошо.
Начался довольно бурный и продолжительный роман у меня и у Сергея Никитина с рядом космонавтов и с такой организацией, которая называется «группа психологической поддержки космонавтов». Дело всё в том, что, естественно, насколько вы знаете, в космосе очень много различных опасностей, трудностей, неприятностей, которые ещё исследуются, которые приносят космонавтам много хлопот. И, как ни странно, одной из самых, ну, что ли, действенных неприятностей оказались психологические моменты. Моменты психологической совместимости. Моменты, связанные с жизнью в этой железной бочке. Причём продолжительность полётов всё увеличивается и увеличивается. И все эти моменты стали все выпирать и выпирать. Сначала был один человек, который занимался обслуживанием космонавтов. Сначала по радио все это происходило. Потом сделали двухстороннюю связь. Организовали эту систему. Назвали её ЦУПовидение. ЦУП - это Центр управления полетами. Там два телевизора - у них телевизор, и у тебя телевизор, и ты имеешь двухстороннюю, замечательную, интереснейшую связь. Стали привлекать к этому различных деятелей. Во всяком случае, в последнем полёте Рюмина, куда он улетал при обстоятельствах крайне драматических, наверное. Раз в две недели кто-то из нас обязательно выходил с Валерой и с Леонидом Ивановичем Поповым на связь. И по дружеской стезе, и по песенной, и по всякой. Потому что оказалось, что это очень важно.
За время полёта мы написали с Сергеем несколько песен персонально для этого экипажа. Одну из песен он прямо увёз с собой. Первую, которую мы написали. Были там песни и чисто бортового назначения. Когда летал Севостьянов и Климук, то у них была с собой бутылка элеутерококка. Это такое сильное тонизирующее средство на спиртовой основе. Но не водка, не выпивка. Бутылка была пластмассовая. И они решили, что полбутылки они выпьют в первые дни пребывания в космическом пространстве, когда очень трудно адаптироваться к условиям невесомости, а вторую часть оставят уже на те дни, когда уже будет близок спуск, и тоже это довольно тяжелые дни. Но когда прошло время их пребывания в космосе, осталась неделя на борту, то Климук, вспомнив об этой полбутылке элеутерококка взял её и вдруг обнаружил, что она почти вся выпита. Там осталось на дне только немножечко. Он страшно обиделся на Севостьянова, потому что тот бы мог сказать, что он... Ну, вдвоём они находятся, у них всё общее. Они перестали разговаривать. И не разговаривали... То есть общались только по служебной необходимости. На Земле очень быстро почувствовали этот конфликт. Уже на второй день начали очень мягко зондировать почву, что же произошло. Но космонавты молчали, как говорится, как рыба. Наконец на третий день разразился скандал. Причём начал его Севостьянов, который сказал Климуку, что в конце концов мы с тобой старые друзья, и ты мог бы мне сказать, что ты выпил элеутерококк.
Но Климук сказал: «Это ты выпил элеутерококк, потому что я его не трогал!» Этот скандал происходил, естественно, в присутствии радиосредств Земли, где тоже не могли разобраться. Ситуация довольно понятная. Кто-то выпил, но кто?! Неясно. Они всё-таки решили допить то, что осталось. Этого тонизирующего напитка. То, что осталось на дне. Но когда они разлили... не разлили, там в тубах, и попытались выпить, это оказалось безумно горьким напитком. И им пришла в голову обоим очень простая мысль о том, что спиртовая основа вся испарилась через полиэтиленовые стенки этого сосуда. Таким образом, конфликт был разрешён с счастливым таким концом - хеппи энд. Хотя возникают, конечно, и большие трудности. В общем, одним словом, есть группа, которая поддерживает космонавтов. Организуют им встречи по радио с теми людьми, которых они захотят видеть и слышать. И различные сенс-механизмы, кроме штатного велосипеда там, кинофильмов, которые на борту этой станции, с летающими экипажами все время выходят на связь люди, которых они заказывают. По их просьбе. Ну вот с экипажем Рюмин-Попов, который летал очень долго, встречались в эфире - ну это встречи не в эфире, а практически это двухсторонняя видеосвязь. Замечательная у них картинка есть, на которой сидит человек на Земле, и у тебя есть картинка, на которой ты видишь космонавтов. Встречался и Булат Окуджава, и Саша Городницкий, и Михаил Ульянов, и Райкин, и Хазанов Гена, и Миша Жванецкий. Вот работали и мы вместе с Сергеем Никитиным достаточно часто.
Так вот, экипаж Ковалёнок- Иванченков, который пел нам эту песню - на Земле выяснилось, что они пели её потому, что на март месяц - у них был стосорокасуточный полёт, - на март месяц у них была назначена посадка.
Я не был знаком с Иванченковым. Когда он прилетел, мы познакомились. У него был стосорокасуточный полет с Ковалёнком. Так что слова из песни
...Месяц кончается март,
Скоро нам ехать домой... -
для них с Коваленком имели... Они вкладывали в них совершенно противоположный смысл, нежели автор, написавший эту песню, расставаясь с горами. Однако это не помешало нам познакомиться и подружиться. Дело кончилось тем, что Иванченкова избрали почётным президентом Московского клуба самодеятельной песни. Сделали банкет. Как люди. Ну, особенной работой не загружают его, конечно, в клубе. Но там, где нужно что-нибудь пробить, выдвигается вперед Иванченков и, гремя Звёздами... И как-то вопросы решаются. Он замечательный политик. Тут в двух последних космических полётах я привлекался группой психологической поддержки для общения с экипажами, которые летают в космосе. Довольно часто происходила эта связь. По крайней мере, раза два в месяц. Я и Сергей Никитин - мы написали несколько песен для одного экипажа. А я одну песню написал такую, что она передавалась только по секретному каналу в связи с тем, чтобы американцы не могли кое-что узнать. Но в связи с тем, что мы находимся в достаточно узкой компании, то я эту песню спою. Ну вот студенты из МИФИ, которые здесь присутствуют в небольшом количестве, они поймут эту песню, наверное, более глубоко. Потому что там есть много специальных терминов. Но один термин - общечеловеческий («Нам бы выпить перед стартом...»).
Надо сказать, что ряд исполнителей, в том числе и я, подружились с рядом людей из космонавтики. Особенно с Валерием Рюминым, который только что приземлился. За этот полет шесть или семь раз встречались мы в эфире. Даже не в эфире, а это называется ЦУПовидение. Прямая телевизионная связь. Замечательно! В первые разы даже не верится, думаешь, что это какой-то телевизионный трюк, что ты разделён таким огромным пространством. Так что, в общем, эта работа проходит. Но с Сергеем Никитиным мы написали несколько песен специально для этого экипажа».
Визбор Ю.И., Монологи со сцены, М., «Гудьял-Пресс», 2000 г., с. 38-43.
