Отдельные творческие решения в деятельности средств массовой информации
Появление нового жанраСоздание новых направлений деятельности, жанров, стилей…
Методы решения в творческом коллективеМетоды решения в творческом коллективе
X
«Кругозор» - советский ежемесячный литературно-музыкальный журнал для молодёжи с приложениями в виде гибких грампластинок. Издавался в с 1964 по 1992 год. Журнал состоял из 16 страниц, 4 страниц обложки и, главное для того времени - 6 гибких двусторонних пластинок..
Одним из основателей журнала был советский бард Юрий Визбор, проработавший в нём 7 лет.
«… радостны, увлекательны и волнующи для меня воспоминания о рождении «Кругозора». И прежде всего нежная благодарность всякий раз разгорается, дышит где-то в самой сердцевине души, когда думаю о моих товарищах и коллегах тех лет!
Коллектив добросовестных единиц легко складывается в прочную арифметическую сумму. С надёжным и безымянным результатом. Соединение непрограммируемых и не дублирующих друг друга индивидуальностей происходит по каким-то иным, неведомым законам высшей человеческой математики. Это некое интегрирование, при котором, в отличие от математики, результат непредсказуем. Но - убей бог! - лишь он желаем. Ибо в искусстве непредсказуемость и непостижимость возникновения суть те магии, что обращают прописи в откровения.
Они, мои товарищи, хотели сделать профессиональную журналистику искусством. Они были непохожими, неуправляемыми, своенравными, потому что были чертовски талантливы, мои товарищи в «Кругозоре». Маленький редакционный коллектив, сумма индивидуальностей. Загадочный интеграл.
Тогда почти все они были безвестны, в начале, в истоке, однако какими они были, рядовые сотрудники редакции!
Полистала сейчас первые номера «Кругозора»: Борис Хессин, позднее директор творческого объединения «Экран» Гостелерадио СССР; Евгений Велтистов - писатель, лауреат Государственной премии СССР, отец детского любимца Электроника; Дмитрий Морозов - кинодраматург, лауреат Ленинской премии; Юрий Визбор - популярнейший «бард», киноактер, кинодраматург; Сергей Есин - известный прозаик; Людмила Кренкель - позже главный редактор Главной редакции музыкальных программ телевидения; Людмила Петрушевская - знаменитый драматург и прозаик. «Кругозор» и подарил мне Юру Визбора. Думаю, моему другу было бы приятно узнать, что сейчас я снова вернулась памятью к тем дням, что во многом были нашим Началом. Ведь и годы спустя, уже не работая в «Кругозоре», мы с Юрой часто спрашивали друг друга: «Помнишь?..»
Помнишь, как отмечали мы победу над прочими изданиями, хотя жюри, признавшее наше верховенство, было весьма своеобразным? Тогда пришла из Владивостока телеграмма: «Ограблен киоск «Союзпечати». Украдены все экземпляры «Кругозора». Другие издания не тронуты». О, какие мы стали популярные и дефицитные! Дефицит - мерило качества социалистической экономики.
Помнишь, Юра, как вел наши планёрки, заседания редколлегии Э.Н. Мамедов? Он был тогда первым заместителем председателя Госкомитета, но значился и нашим главным редактором. На этих совещаниях высказывались самые «безумные» идеи. Потом все коллективно на них наваливались. И те идеи, которые выживали, шли затем в дело.
Меж собой предложения слабосильные мы именовали невесть откуда пришедшим словосочетанием «хала-бала». Хотя, впрочем, и сами обсуждения именовались так. Да ещё словом «топтушка». Топтали, правда, безжалостно. Но как радовались, когда кто-то тащил не затаптываемое!
Мамедов обычно не выступал в роли визирующей, отвергающей или принимающей инстанции. Он с задором включался в сам процесс выдумывания, изобретательно подводя обсуждение к искомому. Редакция «Кругозора» была отмечена ещё одной особенностью: почти все мы писали стихи. С поэтическим творчеством моих коллег сегодня знакома широкая публика - и распевающая песни Юрия Визбора, Бориса Вахнюка, и декламирующая стихи Евгения Храмова, и читающая стихотворный перевод «Слова о полку Игореве» Дмитрия Морозова. У меня за эти годы тоже вышли поэтические сборники и поэма «Смертный грех», опубликованная в «Новом мире», о чём расскажу в другой главе.
Но в «Кругозоре» поэзия была нашим средством мышления и общения. Мы переговаривались любимыми строчками и собственными экспромтами. Наши вечера-«капустники» были прорифмованы насквозь. Имели широкое хождение «кругозорские» песни, сложенные для внутреннего, редакционного потребления. Гимном редакции была «Хала-бала». (Помните? Всё, что объявлялось на заседаниях редколлегии пустопорожним, именовалось так. Но так же именовались и разговоры, из которых могло выплыть нечто ценное.) У нас были и свои собрания в домах (обычно у меня), на которых обретало первое звучание всё, что слагалось каждым из нас. То и дело мы импровизировали коллективно. Заданная тема раскручивалась и закручивалась каждым. Мы перебрасывались новорождёнными строфами, мы соперничали и братались. Мы бесцеремонно вторгались в сочинения друг друга. Скажем, в Юрину песню «Зато мы делаем ракеты» я всунула свою строчку «и перекрыли Енисей». В мою повесть «Туманная эстакада» Юра накидал несколько забавностей. Я даже одному из героев дала фамилию Визбор.
О Юрином творчестве теперь написано много. Но почти ничего об особом жанре, которого он был прародителем и монополистом. Я имею в виду «песню-репортаж», начатую на пластинках «Кругозора», а потом перенесенную им в документальное кино. В этом особом жанре песня-повествование переплелась с документальными записями (или съемками), разговорами героев и подлинными шумами. А дело это не простое.
Фонограмма пластинки или фильма должна принять в себя авторское слово столь естественно, чтобы у слушателя рождалось ощущение: сама жизнь откликается стихотворному слову, аккомпанирует ему, договаривает твоими словами то, что не произнесла она, но задумала. Вкус фальши, если он возникает, будет тут горше и неприемлемей, чем в сочинении печатном. Еще бы, ведь живая жизнь говорит! И даже в том случае, когда записана она не очень точно, когда в записи есть неправда, ярлык фальши все равно приклеится к сопровождающему слову, оно будет нести ответственность.
Визборовские пластинки, на которых репортажные записи так органично входят в песни, что кажется: они неотъемлемая часть клавира, а песни подхватывают комментарий с естественной необходимостью вдруг зарифмовать продолжение разговора, - пластинки эти и нынче стоит переслушивать, изучать, пытаться понять секрет цельности их многоголосия.
Тут соединились таланты Визбора-барда и Визбора-журналиста. Ведь был наш Юра этаким синтетическим…»
Шергова Г.М., Об известных всем, М., «Аст», «Астрель», 2004 г., с. 37-41.
