Улучшение материального обеспечения научных работников в СССР
«До войны положение учёных в СССР было сложным, а отсутствие современного оборудования и реактивов не позволяло вести исследования на достаточно высоком уровне. Научные учреждения, за исключением небольшого числа находившихся на особом положении, как, например, Лаборатория при Мавзолее Ленина, были лишены возможности получать реактивы и оборудование из-за границы, а те исследования, которые всё-таки проводились, обеспечивались материалами, сохранившимися ещё с дореволюционных времён.
Преимуществом пользовались прикладные работы, направленные на повышение продуктивности промышленности и сельского хозяйства и, в особенности, связанные с обороной. Эти принципы не только остались надолго, но, мало того, от учёных всё больше требовали, чтобы они сами внедряли результаты своих работ в народное хозяйство, представители которого, обременённые плановыми заданиями, как правило, нисколько не были заинтересованы в этом.
После войны политика в отношении учёных не исчерпывалась национализмом и изоляцией от внешнего мира. Сталин осознал отставание нашей науки, толчком к этому послужили, по-видимому, взрывы атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки; при этом он, вероятно, не винил себя в том, что незадолго до войны раскритиковал план работы Академии наук и заставил изъять из него исследования по изучению атомного ядра как бесполезные для практических задач социалистического строительства.
Сталин вызвал Президента Академии С.И. Вавилова и спросил его, что нужно сделать для развития советской науки. Вавилов на первое место поставил улучшение материального обеспечения научных работников. В связи с этим в 1946 году дотоле нищенское положение учёных резко изменилось, и наука заняла одно из самых престижных мест, так, доктор наук стал получать 6000 рублей в месяц, что превышало среднюю зарплату в стране в несколько раз, помимо того, стали выделять некоторый лимит валюты научным институтам для приобретения оборудования и реактивов, а также ведущим учёным для выписки научной литературы из-за границы. Так, наш Институт стал получать 50000 долларов США в год.
Несмотря на значительное улучшение быта и условий работы учёных, их положение оставалось менее обеспеченным, чем за границей. Развитию советской науки в особенности мешали бюрократизм и нелепости советской системы: научная литература проходила цензуру и получали её с опозданием, выписка оборудования производилась через специальное управление Академии - Академснаб, за полтора года составлялась заявка на оборудование и реактивы, которые из-за этого доставлялись лишь через 2-2,5 года; за этот долгий срок потребность в них нередко уже отпадала и, с другой стороны, возникала необходимость в других химикалиях.
Академснаб из экономии, как правило, закупал реактивы оптом, фасовал их у себя и хранил в ненадлежащих условиях, из-за чего они нередко портились, да и доходили до заказчика не всегда. Для получения реактивов, в особенности когда они были нужны срочно для проведения опытов, мы бегали в Академснаб с подарками для служащих, проявляли внимание к дамам, распределяющим реактивы, дарили им конфеты и т. п.
Профессорам и заведующим лабораториями, в отличие от их иностранных коллег, не полагалось иметь секретарей или референтов и приходилось самим вести всю работу, отрывающую от науки и не требующую их квалификации, как-то переписку, печатать на машинке и т. п.
Научные институты отделили от университетов и других высших учебных заведений, что осложнило пополнение институтов молодыми кадрами и ухудшило подготовку студентов. Много времени отнимала бюрократическая система составления планов и отчётов за разные промежутки времени, партийные и профсоюзные собрания и политучёба.
Когда через год-два после смерти Сталина появилась возможность переписки с иностранными коллегами, надлежало сдавать копию писем в так называемый Первый отдел института, давать там расписку о сохранении государственной тайны, к которой относили такие вопросы, как заболеваемость и, смертность, география и эпидемии, загрязнение окружающей среды и т.п.
В этот период, в 50-60-е годы, сеть научных учреждений значительно расширяли, создавали много новых институтов, в нашей стране были миллионы научных сотрудников, что превышало их численность в США и других странах. Хотя наша наука продолжала существенно отставать от достижений передовых развитых стран, лучшие научные исследования стали выходить на мировой уровень…»
Збарский И.Б., От России до Росси (воспоминания учёного), в Сб.: Под «крышей» Мавзолея, Тверь, «Полина», 1998 г., с. 273-274.