Открытия в области медицины и гигиены
Методы обнаружения новых явлений, эффектов
Этика наукиЭтика научной деятельности
X
«… суждения по аналогии никогда не создают ощущения надёжности или, если хотите, точности... Вы можете очень долго крутить на центрифуге собак или кошек, но ясной для вас станет лишь схема процесса. У человека наверняка многое сдвинется в реакциях организма, очень многое: другой организм, более сложный и более чуткий, с множеством специфических реакций.
Без прямого исследования человеческих реакций не обойтись, что бы вы ни изучали. Но возможности экспериментов на людях ограничены гуманной заповедью, возникшей ещё на заре медицины: «Primum ne noceas» (во-первых, не повреди).
Не повреди тому, кто доверил тебе себя. И выход часто один - тот, что избрал доктор Бомбар, взявшийся в одиночку пересечь на лодке Атлантику, питаясь в пути планктоном. Он захотел испытать прочность человеческого организма в условиях абсолютного одиночества, отсутствия запасов пищи и пресной воды. Прочность оказалась высокой.
Кстати, ни Бомбар, ни доктор Линдеманн, совершивший аналогичное путешествие, не представляли себе, что заготавливают бесценный багаж фактов для космических психологов и медиков. Их материалы сослужили добрую службу не только тем, кого интересовала психофизиологическая проблема «человек, потерпевший кораблекрушение», но и тем, кто годы спустя занялся другой проблемой-«одиночество в космосе».
В нaуке часто так бывает, что приложение, какое в будущем получат изученные факты, в момент наблюдения не предвидится. Исследователь ставит себе одну цель, а благодаря его исканиям достигается другая, и часто даже не одна. Итак, обычный для исследователя путь ухода от аналогий - в опыте на себе.
Опыты на себе очень удобны для беллетристов, но в действительности никто не произносит красивых слов насчёт брошенных жребиев, перейдённых рубиконов и «жизни ради науки». Есть обычное для исследователя желание - «пощупать» процессы самому. Узнать что-то. Докопаться до чего-то. Схема эксперимента вырисовывается из следующей работы: ясно, какой должна быть постановка опыта, как регистрировать данные. Ясно, что нужно ставить опыт именно на себе, чтобы получить примой результат без пересчёта с килограмма веса лягушки или мыши на килограмм человеческого веса, без каких-либо экстраполяции и аналогий.
Инструментов, которые позволяли бы получить объективные данные в условиях, когда непосредственный контакт с испытуемым исключён, у физиологии не было долго. Стоило захлопнуть стальную дверь барокамеры или начать вращение центрифуги, как контакт прерывался, приходилось полагаться на описание субъективных ощущений и на регистрацию того, что было до опыта, и того, что стало после него.
Действовал принцип, который теперь кибернетики называют «чёрным ящиком»: Вы знаете, как работала система до ввода информации и какую информацию в неё ввели, и по итогу можете судить, что в ней произошло, как она устроена, каковы её возможности.
Работа шла во всём мире. Экспериментальные перегрузки росли: доктор Стапп в Нью-Мексико опробовал на себе сорокашестикратную перегрузку. Тележка с реактивным двигателем была разогнана по девятимильному прямому рельсовому пути. В момент торможения Стапп потерял сознание. Ремни, которыми он был пристёгнут к креслу, оставили на теле синие полосы. В ту секунду тело Стаппа весило три с половиной тонны. Вернее, в те две десятых секунды...
Его соотечественники Вуд и Ламберт из знаменитой клиники Мейо, прежде чем сесть в кресла центрифуг, ввели себе по венам пластиковые катетеры в сердце, чтобы измерить давление крови в его полостях при перегрузке.
Жажда риска?.. Жажды риска нет. Есть твёрдая уверенность, есть знание, ещё не проверенное «перекрёстно», что ничего сверхъестественного не случится, и если опыт будет проведён чисто, без погрешностей, он подтвердит то, что ты предполагаешь.
Есть ли в таких экспериментах риск вообще? Конечно, есть, но его ощущаешь как возможность методической ошибки. Последствия, конечно, тоже ясны... Но главное, что в этот момент доминирует, - желание доказать правильность предположений, к которым ты пришёл, осмысливая прежние свои эксперименты на животных, желание увидеть в итоге опыта то, что ты должен увидеть по логике вещей…»
Парин В.В., О вероятном… О невероятном, М., «Наука», 1973 г., с. 268-269.
