«Вспомнив эту картинку десятилетней давности, начинаешь порождать цепочку свободных ассоциаций и задумываться о других местах, персонажах и процессах. О полках книжных магазинов, где вперемежку стоят переиздания «Толкования сновидений», неувядающий Эрик Берн, «Экспериментальная психология» Фресса и Пиаже и десятки брошюрок, обещающих восемнадцать способов разбогатеть, вернуть любимого, похудеть и поставить на место начальника.
О рефератах студентов-психологов на любую тему, лишь бы не завис Интернет, - с картинками-человечками, грамотно оформленным титульным листом и без малейших признаков жизни и мысли. О рекламных щитах в метро, гласящих: «Психология - специальность XXI века». О поставленном мужском голосе, вещающем в том же метро, что «московская служба оказывает бесплатную психологическую помощь при стрессах, страхах, горе». О тренингах в качестве едва ли не обязательной «педпрактики» для студентов психологических вузов. О сборниках «техник», по которым те же студенты наспех готовят программы своих - своих? - тренингов, со всеми этими «играми на сплоченность» и «упражнениями на доверие». И о том, что из всего этого вышло. Один коллега как-то раз определил пошлость как «небрежную имитацию возвышенного». Что касается небрежности, тут можно бы и поспорить: пошлость ведь может быть и старательной. Ключевым кажется всё же слово «имитация»: вторичность, рецептурность, узнаваемая гипсовая отливка «второй свежести», имеющая формальные признаки оригинала, но полученная простым способом, благодаря которому стираются какие-то детали. Возможно, вот в этой потере оттенков и деталей и дело: то, да не то. Копия, но такого качества, что оригиналом её никто не посчитает. При этом важно, что содержание может не изменяться: избитость цитаты не делает хуже её саму. К месту и не к месту люди вставляют в бытовую речь какие-нибудь «крылатые» кусочки. И если два алкаша приветствуют опухшую подружку цитатой из «Онегина»: «Ужель та самая Татьяна?..» - слова как таковые от этого «хуже» не становятся. Однако - пошлость. Стать ею может всё что угодно, качество «исходного продукта» роли не играет. Об этом давным-давно предупреждал Честертон в эссе «Упорствующий в правоверии»:
«Что мы имеем в виду, когда называем такую картину идиотской, пошлой или тошнотворной? Мы чувствуем, что это не картина, а копия, точнее, копия с тысячной копии. Но розы не копируют роз, лунный свет не копирует лунного света [...] Из того, что вам опостылели луна и розы на коробках, не следует, что луна больше не вызывает приливов, а розам не полезен чернозём». [...]
Типажность» в литературе такого рода поверхностна по определению, факты передёрнуты, но именно благодаря своей ходульности эти образы могут быть интересны: массовая литература выхватила «из воздуха» некий стереотип, который откуда-то же взялся в этом воздухе... Пятнадцать лет назад мы радовались тому, что нас становится больше, а мир наконец проявляет к нашему «цеху» внимание. И вот они, наши полпреды...
Во всяком случае, такими они могут показаться наблюдателю. Как там в определении? «Объекты, считающиеся неполноценной копией существующего стиля или промышленно производимые предметы...». А чего мы ждали? Программы утверждены, уровень подготовки специалистов повышается, такая-то психологическая служба создана по инициативе администрации такого-то региона, издано столько-то методических рекомендаций.
Распространение «психологического» - текстов, практик, дипломированных специалистов - достигло невиданного размаха. Быстрое клонирование учебных программ и высших учебных заведений сделало своё дело, глянцевые журналы - своё. Заработали два мощных механизма тиражирования всего чего угодно, а по отношению к «помогающим практикам» это сочетание довольно грозное. Официоз и гламур только кажутся идейными противниками: «Кич маргинален в своей основе, но норовит шпарить исключительно по магистрали. Он всегда вьет гнёзда в ветвях официальной культуры, которая смешна и сама по себе хотя бы уже потому, что всегда надувает щёки».
Здесь следует сделать паузу и объясниться. «Советы психолога» в какой-нибудь «Лизе» легко видятся как пародия, опошление «настоящей практической психологии» и, как ни странно, именно поэтому уже приобретают статус чего-то вроде «наивного искусства»: их ни с чем не спутаешь, они настолько аляповаты и так горят анилиновыми красками, что становятся условным жанром, вроде пресловутых ковриков с лебедями. Опасности «рыночной» практической психологии видят и понимают все, а вот её связь с официальным - как правило, академическим, но тоже уплощённым, «гипсовым» стилем - не очевидна. А связь эта есть. Если угодно, её не может не быть - она заложена в нашем постсоветском культурном наследии, в тех самых «ветвях официальной культуры», в тени которой живет потребность профессионала в социальном одобрении, в том, чтобы быть понятым и принятым.
И чем, по существу, отличаются многочисленные «десять способов простить измену» от программ учебных курсов, в которых за 32 академических часа молодым людям преподаются «методики психологической помощи в кризисной ситуации»? Тем, что «методики», возможно, когда-то были разработаны и использовались людьми, понимавшими смысл того, что делали? Был, да весь вышел. Стандартизированная практика не просто может его утратить, она обязательно делает именно это.
Если бы нужен был рецепт обессмысливания инструментария практической психологии и психотерапии, то извольте.
- Первое: следует обеспечить тиражирование методик, причём в письменном и «готовом к употреблению» виде - тонкости и детали сотрутся (всё не опишешь), начнётся первоначальное уплощение и выхолащивание.
- Второе: передача «методических материалов» из рук в руки должна быть быстрой, никакого проживания и «клиентского опыта». Молодой профессионал должен верить в инструментально-технический характер своей подготовки. Это сделает его (её) достаточно нечувствительным к процессу, заставит мыслить и говорить банальностями, «по шпаргалке».
- Третье: все контексты - например, время и место создания того или иного профессионального инструмента, атмосферу, дискуссии вокруг - следует оборвать. Половина смыслов оборвётся вместе с контекстом, станет решительно всё равно, кто, когда, с кем и зачем это делал.
- Четвертое: побольше, побольше всего этого в виде печатном, электронном, телевизионном - чтоб затошнило. Не будут покупать - предлагать бесплатно, а ещё лучше заставлять население повышать свою психологическую грамотность. Это особенно хорошо будут делать те, кого учили в соответствии с принципами 1-3.
...Что и требовалось по условию злодейской задачи».
Михайлова Е.Л., Вчера наступает внезапно. Психодрама и культура повседневности, М., «Класс», 2009 г., с. 222-223 и 225-227.
