Большой энтузиазм в работе ученого - по воспоминаниям В.Л. Гинзбурга
«- Менялась ли в течение жизни система ценностей? В молодые годы Вы ценили науку так же высоко, как теперь? Или бывало так, что на первый план выдвигались какие-то иные интересы?
- У моего поколения была не слишком богатая жизнь. Я родился в 1916 году. Был единственным сыном в семье. Мать умерла, когда мне было четыре года. Мне её заменяла сестра матери. Отец был инженер, хороший инженер, но среда, в которой я рос, была не слишком культурная в современном понимании этого слова. Потом советская власть внесла свой «ценный вклад» в моё образование и воспитание. В 1931 году, когда я окончил семь классов, ликвидировали полную среднюю школу. Решили, что она не нужна. После семи классов полагалось идти в школу фабрично-заводского обучения (ФЗУ) или ещё куда-то в этом же роде. Но поскольку у меня «рабочей закваски» не было, стал работать лаборантом. В 1933 году не прошёл по конкурсу на физфак МГУ. Год учился заочно, и в 1934-м был принят на второй курс этого учебного заведения. Помню забавную деталь, у нас был диктант, и половина курса получила «неуд», в том числе и я. Или другая деталь: лишь в 30 лет впервые прочёл «Былое и думы» Герцена...
Так что у меня был невысокий уровень гуманитарной культуры. Всю жизнь целиком посвящал себя физике. Работа, работа, работа... Она полностью поглощает и до сих пор. На остальное нет времени. Других интересов, соизмеримых с научными, в моей жизни не было. Наверное, это не очень хорошо. В принципе, конечно, нельзя замыкаться только на работу. Помимо неё, в жизни есть много хорошего.
- Стало быть, «трудовой энтузиазм» Вашего поколения физиков проистекал из недостаточного уровня культуры?
- Не совсем так. Был такой забавный случай. Году в 1956-м мы впервые пригласили на какую-то конференцию иностранцев. Один из них, вернувшись домой, написал, что его поразил колоссальный энтузиазм советских физиков. Сначала он не мог понять, откуда этот энтузиазм, - нищая страна, изолированная от всего мира... Но потом, по его словам, пришёл к такому выводу: они как раз и работают с таким рвением потому, что, кроме науки, у них ничего нет.
Отчасти гость был, конечно, прав. Но только отчасти. В действительности нашим поколением двигал не только «фактор бедной жизни». В то время заниматься наукой, - правда, не всякой, но физикой безусловно, - было очень престижно. Сейчас уже не так. Люди мало получают, атмосфера какая-то гнилая... Казалось бы, молодые должны гореть священным огнём.
А на самом деле во многих случаях - ничего подобного. Ужасная меланхолия. Конечно, если кто-то любит науку, ему на всё наплевать. Но если говорить о картине в целом, она удручающая. В советское время люди в науке чувствовали себя очень нужными и уважаемыми. И зарплата была относительно большая...»
Мороз О., Сколько стоит геротрон? (интервью с Нобелевским лауреатом Виталием Гинзбургом), журнал «Персона», 2004 г., N 1, с. 50.
