Групповое принятие решений
Групповое принятие решений
Ошибки в создании методик креативаОшибки в создании методик креатива
X
«Коллективная импровизация» по М.Н. Эпштейну
«Коллективная импровизация» - эвристическая модель, которую автор и его друзья и коллеги разработали в России в 1982-1988 годах.
Всё началось с неудовлетворённости опытом нетворческого общения творческих людей. Мне посчастливилось иметь среди своих друзей представителей различных интеллектуальных и творческих профессий: художник, социолог, физик, математик, поэт, филолог... Обычно мы встречались на днях рождения друг у друга и на иных подобных празднествах. Общение в этих компаниях не так интеллектуально удовлетворяло нас, как индивидуальные беседы, которые концентрировались на творческих аспектах работы каждого из собеседников. Сидя за праздничным столом, мы обсуждали политические вопросы, обменивались анекдотами, острили по поводу обыденных происшествий и демонстрировали своё ироническое отношение к советской жизни. Это было нечто вроде коллективной психотерапии, но я подозреваю, что каждый из нас был разочарован банальностью беседы, в которой нам почти нечего было сказать.
Этот парадокс меня озадачил: те же самые люди, которые были блистательны в своём индивидуальном творчестве и в беседах один на один, оказывались намного менее интересными и даже скучноватыми, общаясь в компании.
Я воображал, что, пригласив художника А, писателя Б, критика В и физика Г и представив их друг другу, я стану свидетелем пиршества богов, каковыми они казались в своих мастерских, лабораториях и журналах. Однако, собравшись вместе, они теряли свой блеск; единственным, что выдавало их личную незаурядность, было то, что все они чувствовали себя немного не в своей тарелке из-за атмосферы посредственности, навязанной им общепринятым форматом застольного общения. Простое правило умножения - четыре талантливых человека и, следовательно, шестнадцать возможных способов вдохновенной беседы - в данном случае не срабатывало. Вместо этого происходило деление: в компании четырёх талантливых людей каждый из них становился четвертью - если не меньше - самого себя. Здесь мы столкнулись с проблемой амбивалентных отношений между творчеством и общением, между «вертикальной» и «горизонтальной» осями символической человеческой деятельности. […]
Как это происходит? Собираются несколько человек, обычно от шести до двенадцати, и каждый предлагает свою тему импровизации. Общим голосованием (возможно, тайным) выбирается одна - и все участники начинают здесь же, за общим столом (или разойдясь по соседним комнатам и закоулкам) писать на эту тему примерно в течение часа. Потом читают друг другу и обсуждают написанное. Складывают все тексты в одну подборку - получается маленькая вольная энциклопедия данной темы (собрание эссе, медитаций, холодных наблюдений ума и горестных замет сердца и т.д.).
Главное - то вдохновение, которое мы вдруг испытываем, столкнувшись с совершенно неожиданной темой, и то удовольствие, которое получают участники, находя так много различного в общем и общего в различном. Это удивительное взаимное воспламенение умов я испытывал и наблюдал неоднократно в тех 72 импровизациях, которые мне довелось провести в Москве, и ещё около 15 в США и Испании. Очень рекомендую такие опыты совместного письма, творчества-через-общение всем, кому обычный способ свободного времяпрепровождения с друзьями, знакомыми, коллегами (обмен новостями, слухами, разговор обо всем и ни о чем) не приносит удовлетворения.
Цель коллективной импровизации состоит в том, чтобы поощрять взаимодействия между различными дисциплинами, жизненными опытами и мировоззрениями. Мысль всегда не только интенциональна, она интерперсональна, это не только мысль о чем-то, но и мысль с кем-то, и коллективная импровизация выявляет взаимосвязь этих двух моментов: мыслительного обобщения и межличностного общения. Это мышление в форме сомыслия, которое сочетает индивидуальное и универсальное. […]
Мы пробовали и чередовали разные импровизационные техники. Самая типичная импровизация включала шесть этапов:
1. Обсуждение тем, предложенных всеми участниками, выбор одной из них и распределение ее различных аспектов (каждый выбирал свой угол зрения на данную тему) (примерно 30-40 минут).
2. Написание индивидуальных текстов (1 - 1,5 часа).
3. Чтение вслух и устное обсуждение (1 - 1,5 часа).
4. Написание последующего экспромта в виде комментария или краткого обзора того, что было написано и обсуждено ранее (15 минут).
5. Чтение и обсуждение этих «метаимпровизаций» (20 минут).
6. Собирание всех материалов данной импровизации в связное целое, в «коллективную монографию», с определенной композицией и порядком отдельных глав (10 минут).
Другой тип импровизации был более фрагментарным: каждый участник начинал писать на собственную тему, без предварительного обсуждения. Через каждые десять-пятнадцать минут листы бумаги передавались слева направо до тех пор, пока тема, начатая каждым из участников, не совершала полный круг, включив заметки всех остальных. Например, один из участников писал о восприятии времени, другой о театральной сцене, третий - о домашних животных; в результате шесть или семь тем интерпретировались последовательно шестью или семью участниками. Таким образом, вместо шести или семи индивидуальных эссе мы производили тридцать шесть или сорок девять текстовых полос или слоев, организованных в шесть или семь тематических рубрик (коллажи).
Третий тип импровизации усложнял задачу второго типа: каждый участник должен был интерпретировать темы остальных, соотнося их со своей темой. Например, А. начал круг с обсуждения роли денег в современном обществе; Б., независимо от А., стал разрабатывать тему «отношение человека к собственному имени»; В. сосредоточился на проблеме современной деревни как реликта доурбанистского типа ментальное. Когда Б. получал лист бумаги от А., он должен был не только продолжить предложенную А. тему денег, но и рассмотреть эту проблему в связи с именами, а В. приходилось добавлять к темам денег и имен ещё и деревенский аспект. Иногда связи получались искусственными, но во многих случаях удавалось показать, как можно логически или метафорически связать данную тему со всеми остальными, как бы произвольно они ни выбирались вначале.
Смысл нашего предприятия может быть лучше всего передан изречением Анаксагора: «Во всём заключается часть всего». Сходная мысль выразилась в другой части света, в Китае: «Нет такой вещи, которая не была бы тем, и нет такой вещи, которая не была бы этим» (Чжуан-цзы). Третий аргумент-афоризм принадлежит вождю французского сюрреализма Андре Бретону: «Любая вещь может быть описана с помощью любой другой вещи».
Эпштейн М.Н., Клуб эссеистов и коллективная импровизация: творчество через общение (Из интеллектуальной истории 1980-х), журнал «Новое литературное обозрение», 2010 г., N 4, с. 225, 224 и 228-229.
Замечу, что не смотря на культурологические и философские обоснования, метод не даёт неочевидных результатов – здесь не учитываются ограничения, не сужаются условия исходной проблемы и т.п. Характерно, что Автор публикации не приводит творческих результатов коллективной импровизации.