Официальная / бюрократическая организация творчества
Теория элит
X
«В 1965 году меня приняли в члены Союза композиторов.
Я уверен, что поступить на работу в Объединенный институт ядерных исследований значительно легче, чем тогда стать членом творческого союза.
Сначала тебя обсуждает песенная секция Ленинградского отделения Союза композиторов (ЛОСК), потом Секретариат ЛОСК, потом Правление ЛОСК, потом Секретариат Союза композиторов РСФСР, потом Правление Союза композиторов РСФСР, потом Секретариат Союза композиторов СССР, потом Правление Союза композиторов СССР. Подпись Первого секретаря Союза композиторов СССР Т.Н. Хренникова венчала конец этих мытарств.
А дело-то было плёвым. Некоторые мои песни стали в стране очень популярны. Моя профессиональная оснащённость тоже не вызывала сомнений. Андрей Петров, возглавлявший наш Ленинградский Союз композиторов тогда (и возглавляющий его по сей день), мог просто выписать мне «корочки» и дело с концом. Ну как тут не вспомнить А. Сухово-Кобылина: «Что, просителя попарить надо? Так мы его попарим!».
На жизнь я подрабатывал, аранжируя сочинения других композиторов, среди которых было много маститых, отмеченных высокими званиями. Но это не мешало им не знать, каким концом берётся в рот кларнет.
Написать партитуру для оркестра - большой творческий и физический труд. Платили оркестровщику за это копейки. Двадцать копеек за один такт. Таким образом, если я оркестровал песню Носова или Прицкера, Соловьёва-Седого или Колмановского, я получал за эту изнурительную работу пятнадцать-двадцать рублей. Не деньги, а слёзы.
Итак, я член творческого союза. Это считалось большой победой. Особенно по тем временам. Сейчас я ни за какие коврижки не полез бы в эту лирическую организацию, но тогда... Некоторые обыватели считают, нет, они просто убеждены в том, что членам творческих союзов платят деньги, типа зарплаты. Что им дают бесплатно огромные петербургские квартиры. Это глубокое заблуждение.
Такими привилегиями пользуются единицы, любимчики режима.
Что касается меня, то я считаю себя заслуженным строителем СССР. Я выстроил за свои кровно заработанные три кооперативные квартиры: дочери, себе с женой и матери с сестрёнкой Галей. В противном случае мы все закончили бы свою жизнь в знаменитых ленинградских коммуналках. Сколько раз я слышал восклицания такого рода: «Неужели Марии Пахоменко и Александру Колкеру город не мог выделить приличную жилплощадь?!». Чёрт его знает! Может быть, и мог. Но для этого надо было превратиться в ПРОСИТЕЛЯ.
Творческие союзы. Зачем нас всех собирали в кучи? Куча» художников, куча композиторов, куча писателей. Правда, так легче было следить за умонастроениями...
Каждая из таких куч напоминала пауков в банке. Каждая куча делилась на две явно неравные части - людей одарённых (их меньшинство) и создателей «маловысокохудожественных» произведений (основная масса).
При этом я заметил такую закономерность. Бездари никогда не смотрятся в зеркало. Все свои неудачи они объясняют интригами одарённых. Любимое занятие неудачников - считать деньги в чужом кармане. А, как известно, «в чужой руке всегда толще»! (Народная мудрость.) Перед композиторскими съездами издавались газетки, где меня изображали всегда таким образом: либо на Колкера сыпался с неба золотой дождь («кап-кап-кап-кап-каплет дождик...»), либо Колкер энергично дёргал рычаг колонки и выкачивал не воду, а опять же монеты («качает, качает, качает...»)».
Колкер А.Н., Лифт вниз не подымает. Якобы мемуары, СПб, «Лик», с. 55-57.
