Навязывание новых потребностей россиянам по оценке С.Г. Кара-Мурзы

«Начиная с середины XX века, потребности стали интенсивно экспортироваться Западом в незападные страны через механизмы культуры.

Разные страны по-разному и в разной степени закрывались от этого экспорта, сохраняя баланс между структурой потребностей и теми реально доступными ресурсами для их удовлетворения, которыми они располагали. Сильнейшим барьером, защищавшим местную («реалистичную») систему потребностей, были сословные и кастовые рамки культуры. Таким барьером, например, было закрыто крестьянство в России. Крестьянину и в голову бы не пришло купить сапоги или гармонь до того, как он накопил на лошадь и плуг, - он ходил в лаптях.

Так же в середине века было защищено население Индии и в большой степени Японии. Позже защитой служил мессианизм национальной идеологии (в СССР, Японии, Китае). Были и другие защиты - нас, например, осознание смертельной внешней угрозы, формирующей потребности «окопного быта». 

При ослаблении этих защит ниже определённого порога происходит, по выражению Маркса, «ускользание национальной почвы» из-под производства потребностей, и они начинают полностью формироваться в эпицентрах мирового капитализма. По замечанию Маркса, такие общества, утратившие свой культурный железный занавес, можно «сравнить с идолопоклонником, чахнущим от болезней христианства».

Этот процесс протекал в СССР начиная с 60-х годов, когда ослабевали указанные выше защиты. Они были обрушены обвально в годы перестройки под ударами всей государственной идеологической машины. При этом новая система потребностей была воспринята населением не на подъёме хозяйства, а при резком сокращении местной ресурсной базы для их удовлетворения.

Это породило массовое шизофреническое сознание и быстрый регресс хозяйства с одновременным культурным кризисом и распадом системы солидарных связей. Монолит народа рассыпался на кучу песка, зыбучий конгломерат мельчайших человеческих образований - семей, кланов, шаек.

Когда идеологи и «технологи» планировали и проводили эту акцию, они преследовали, конечно, конкретные политические цели - в соответствии с заказом. Но удар по здоровью страны нанесён несопоставимый с конъюнктурной задачей - создан порочный круг угасания народа. Система потребностей даже при условии её более или менее продолжительной изоляции обладает инерцией и воспроизводится, причём, возможно, во всё более уродливой форме.

Поэтому даже если бы удалось каким-то образом вновь поставить эффективные барьеры для «экспорта образов», какой-то новый железный занавес, внутреннее противоречие не было бы решено. Ни само по себе экономическое «закрытие» России, ни появление анклавов общинного строя в ходе нынешней её архаизации не подрывают воспроизводства «потребностей идолопоклонника». Таким образом, у нас есть реальный шанс «зачахнуть» едва ли не в подавляющем большинстве.

В середине 90-х годов теплилась надежда на то, что биологические инстинкты (самосохранения и продолжения рода) поставят достаточно надёжный заслон, чтобы преодолеть воздействие нагнетаемых с помощью идеологических СМИ потребностей. Время показало, что эти надежды тщетны - инстинкты без соединения с культурными защитами слишком слабы, чтобы справиться с современной технологией превращения людей в толпу».

Сергей Кара-Мурза: «Что с нами сделали за десять лет», в Сб.: Десять лет, которые потрясли…1991-2001 , М., «Вагриус», 2002 г., с. 78-79.