Коллекционирование чужих идей / проблем - как творческий метод Энди Уорхола
«В 1963 году Энди Уорхол переехал в новую студию в центре Манхэттена - здание заброшенной фабрики стало его новой мастерской, центром культурной жизни Нью-Йорка и настоящей Меккой для всех, кто мнил себя художником. Билл Нейм - бывший официант, ставший сначала (на очень недолгое время) любовником Энди и затем - на всю жизнь - его другом, покрасил стены серебряной краской под цвет париков Уорхола.
В этой гигантской мастерской, названной «Фабрикой», царила необыкновенная атмосфера творческой вседозволенности, излишеств, наркотического угара и служения искусству. Здесь постоянно что-то происходило: кто-то рисовал, кто-то снимал, кто-то читал стихи, где-то обсуждали выставку или проводили мастер-классы. Говорят, какой-то чудак несколько месяцев не покидал здание Фабрики, - он медитировал, пытаясь найти смысл жизни рядом с Энди Уорхолом. Сам Энди был счастлив: в этом человеческом муравейнике он находил вдохновение, новые идеи (а нередко и чужие, которые он беззастенчиво выдавал за свои) и постоянное восхищение, которое тешило его самолюбие.
Он ходил по Фабрике с диктофоном, на который украдкой записывал разговоры, и коллекционировал чужие проблемы - любой мог присесть на диванчик в одной из комнат и рассказать Энди всё, что его беспокоило. За право быть рядом с Уорхолом обитатели Фабрики готовы были драться друг с другом до последнего - а Энди сначала с удовольствием наблюдал за дракой, а потом - с ещё большим удовольствием - за тем, как его вчерашний любимец падает с небес на землю. Он использовал людей, и люди были счастливы, когда их использовал Уорхол, отдавая ему свои силы, время и таланты.
Рядом с Энди царила необыкновенная атмосфера, которую он тщательно поддерживал, - в его обществе люди чувствовали себя исключительными, талантливыми и понятыми. Пока ему что-то было нужно, он «был как зонтик. Он делал так, чтобы мы могли делать что хотим», - вспоминал Лу Рид, лидер группы Velvet Underground. Но если интерес Энди к ним пропадал - начинались трагедии. Фредди Эрко, которого Уорхол обещал снять в своём фильме, но в конце концов просто выгнал с Фабрики, пришёл домой, принял дозу ЛСД и выбросился из окна под «Реквием» Моцарта.
Говорят, узнав об этом, Энди страшно разозлился: «Почему он ничего не сказал мне? Мы ведь могли снять на плёнку, как он падает!» Когда утопился музыкант Velvet Underground Дэнни Уильяме, Уорхол, по воспоминаниям очевидцев, использовал его предсмертную записку в качестве туалетной бумаги. Из-за подобных историй Уорхола прозвали Ангелом Смерти - и он снова был счастлив: каждая новая трагедия лишь повышала к нему внимание и цены на его картины, привлекая к нему новых людей...
На Фабрике Энди наладил настоящий конвейер по производству предметов искусства: его добровольные помощники штамповали бесчисленных Мэрилин и Джеки Кеннеди, Мао и банки кока-колы, а Энди в лучшем случае лишь раскрашивал их, нередко обходясь вообще одной лишь собственноручной подписью. Один из очевидцев, писатель Марк Матусек, так описывал это процесс: «Среди нагромождения какого-то хлама, холстов и мусора восседал Энди Уорхол - бледная поганка в нелепом парике, чёрной водолазке и чёрных джинсах. Он творил, а помогал ему в этом аккуратненький мальчик-ассистент. На стену было спроецировано полутораметровое, местами раскрашенное изображение жены какого-то диктатора. Энди тыкал пальцем в фотографию лица с двойным подбородком и говорил ассистенту, какие цвета куда накладывать... Мы простояли несколько минут, наблюдая за тем, как гений раскрашивает разные части лица своей модели. Как ребёнок в книжке-раскраске. Наконец, разрисовав жирные щёки на портрете в ярко-красный, жёлтый и голубой цвета, он приказал помощнику нанести закрепитель». Уорхол хотел, чтобы «как можно больше людей занималось шёлкографией - никто не должен догадаться, моя перед ним картина или чья-то чужая».
В день Фабрика выпускала до восьмидесяти изображений, а в год их производилось до тысячи - хватало, чтобы обеспе- чить картинами Уорхола всех желающих. «Я пишу картины именно так, а не иначе потому, что хочу быть машиной, и я чувствую, что то, что я делаю, уподобляясь машине, - это то, что я хочу делать», - говорил он. Сотни одинаковых образов, различавшихся лишь оттенками краски и цифрами на ценниках, отражали пристрастие Энди к стереотипам, брендам и фетишам - к тому, что превращает отдельных людей в сплочённое общими идеями целое. «Я хочу, чтобы все думали одинаково, - говорил он. - Я думаю, что все должны быть машинами. Я думаю, что все должны быть похожи друг на друга».
Поточное производство своих шедевров Уорхол называл «бизнес-арт»: если за его имя готовы платить, он будет продавать имя».
Вульф В.Я., Чеботарь С.П., Великие мужчины XX века, М., «Текстура-пресс»; «Яуза»; «Эксмо», 2010 г., с. 500-503.