Классификация личных противников по И.В. Гёте

«Вообще же стиль писателя - точный слепок его внутреннего мира. Тот, кто хочет обладать ясным стилем, должен прежде всего позаботиться, чтобы ясность царила в его душе, если же ты избираешь величественный стиль, то  величие должно  быть присуще твоей  натуре.

Потом Гёте заговорил о своих противниках, заметив вскользь, что этот род не вымирает,

- Имя им легион, но до известной степени классифицировать их  всё-таки  возможно. Назову сначала противников по глупости; это те, что меня не понимали, не знали меня, но распекали на все лады. Число их достаточно внушительно, и всю мою жизнь они изрядно докучали мне, но простим им это, они ведь не ведали, что творят.

Вторую группу, и тоже немалую, образуют завистники. Эти не признают за мной права на счастье и высокое положение в обществе, которого я добился своим талантом. Они силятся подточить мою славу и охотно прикончили бы меня. Но если бы я вдруг стал бедным и несчастным, они  бы  прекратили травлю.

Далее идут те, а их тоже немало, что стали моими противниками из-за собственных неудач. Среди них есть талантливые люди, но они не могут примириться с тем, что я  их затмеваю.

В-четвёртых, я упомяну о моих противниках, имеющих основания быть таковыми. Поскольку я человек и не лишён человеческих слабостей и заблуждений, то, разумеется, и мои писания от них не свободны. Но так как я очень серьёзно относился к своему становлению и неуклонно работал над усовершенствованием своей натуры, а следовательно, постоянно стремился вперёд, нередко случалось, что меня корили за ошибки, которые я уже давно в себе поборол. Итак, этим добрым людям не удавалось меня ранить, они стреляли по мне, когда я уже был на много миль впереди них. Да и вообще законченное произведение, как правило, уже не волновало меня; больше я им не занимался и думал о чём-то новом.

И, наконец, множество людей являются моими противниками из-за различия в образе мыслей и в воззрениях. Говорят, что на   дереве не   найдёшь   двух   одинаковых листьев, так же и среди тысяч людей едва найдутся двое, вполне друг с другом гармонирующих по своему образу мыслей. Если исходить из этой предпосылки, то мне следовало бы удивляться не большому числу противников, а скорее множеству друзей и последователей. Моё время разошлось со мною, оно целиком подчинило себя субъективизму, и я со своими объективными устремлениями, конечно, остался внакладе и к тому же ещё в полном одиночестве».

Иоганн Эккерман, Разговоры с Гёте в последние годы его жизни, Ереван, «Айастан», 1988 г., с. 117-118.