Джорждо Вазари о творчестве Леонардо да Винчи

«...он ежедневно делал модели и чертежи, показывающие, как с лёгкостью сносить горы и  прорывать сквозь них туннели от одной долины к другой и как при помощи рычагов, кранов и винтов подымать и передвигать большие тяжести, а также как осушать ямы и отводить трубами воду из низин, ибо его мозг никогда не прекращал своих выдумок. Много его рисунков, с подобными замыслами и изобретениями, разбросаны среди нашего искусства, и я сам видел их изрядное количество. Точно так же потратил он время и на то, чтобы изобразить сплетение канатов, выполненное с таким расчетом, чтобы оно непрерывно шло из конца в конец, образовывая и заполняя целый круг. Это именно видим в исполненном гравюрой сложнейшем и превосходном рисунке, в середине которого стоят следующие слова: «Leonardus Vinci Academia».

Среди его моделей и чертежей был один, при помощи которого он неоднократно пытался доказать многим выдающимся гражданам, правившим тогда Флоренцией, возможность поднять флорентийский храм Сан Джованни и подвести под него лестницы, не разрушив его, и  доказательства его были так убедительны, что это казалось осуществимым, хотя каждый после его ухода сознавал невыполнимость такой затеи.

Он был так обаятелен, что влёк к себе сердца людей. И хотя он не обладал, можно сказать, никаким достатком и мало работал, он всё же постоянно держал слугу и лошадей, любимых им особенно сильно, больше, нежели всех других животных, с которыми он обращался всегда с величайшей любовью и терпеливостью; он проявлял это также в том, что, проходя неоднократно по местам, где торгуют птицами, он собственноручно вынимал их из клеток, уплачивая продавцу цену, которую тот назначал, и отпускал их, возвращая им утраченную свободу. Природа настолько во всем ублаготворяла его, что куда бы ни обращал он свою мысль, свой разум и душу, он проявлял везде столько божественности в действиях, что никто не мог сравняться с  совершенством его находчивости, живости, доброты, любезности и обаятельности.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Леонардо, при его понимании искусства, начинал много произведений, но никогда ни одного не довёл до конца, так как ему мнилось, что рукой человеческой нельзя довести до художественного совершенства вещи, которые он замыслил, ибо в помыслах своих он ставил себе задачи такой тонкости и необычайности, что руками, как бы они ни были искусны, их разрешить нельзя.

И таковы были его причуды, что, занимаясь философией явлений природы, он пытался распознать особые свойства растений и настойчиво наблюдал за круговращением неба, бегом луны и движением солнца.

В юности своей, как было помянуто, он по решению сера Пьеро совершенствовался в искусстве у Андреа Делла Верроккьо, который, выполняя заказ на одну картину - «Иоанн, крестящий Христа», поручил Леонардо написать ангела, держащего одеяния. И хотя тот был юнцом, однако выполнил это так, что ангел Леонардо вышел много лучше, нежели фигура Верроккьо. Это явилось причиной того, что никогда больше Андреа не хотел прикасаться к живописи, считая обидным, что у мальчика больше мастерства, нежели у него.

 […] Он испытывал такое удовлетворение при виде какого-нибудь человека со странной головой, или запущенной бородой, или волосами, что мог целый день бродить следом за такой понравившейся ему фигурой; при этом он так запечатлевал её в своей памяти, что, придя домой, зарисовывал её, как если бы она сейчас перед ним стояла. Таков у него ряд голов мужских и женских; и у меня самого в не раз уже помянутом моем собрании рисунков есть подобного рода вещи, сделанные им собственноручно пером. Таково же изображение Америго Веспуччи, представляющее голову прекраснейшего старца, нарисованную углём, а равно голова цыганского атамана Скарамучча…»

Джорждо Вазари, Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих, Ростов-на-Дону, «Феникс», 1998 г., с. 211-213 и 217.