Думные дьяки Боярской думы
Думные дьяки выполняли роль современных референтов, советников, секретарей в Боярской думе.
В передней перед царскими покоями «…останавливаются бояре, окольничие и думные люди, люди трёх первых высших степеней старинной русской службы. Боярин - имя, которое встречается уже на первых страницах старой летописи в значении старшего члена дружины и необходимого советника, думца княжеского, и эта тесная связь между понятием боярина и советника княжеского выражалась в эпитете: боярин думающий.
Окольничие во время усиления значения власти княжеской являются преимущественно в значении царедворцев; они распоряжаются при дворцовых церемониях, при приёме послов, во время путешествия государя едут впереди его, приготовляют всё на станах; в последнее время окольничество потеряло значение должности и приняло только значение чина, означая вторую степень после боярства.
Наконец, издавна между дружинниками люди, не достигшие ещё ни боярства, ни окольничества, но жившие в думе, участвовавшие в совете великокняжеском; отсюда третий чин - думные дворяне. К этим трём чинам, участвовавшим в думе, совете царском, примыкают думные дьяки, высшее звание, которого мог достигнуть не военный человек, а человек пера.
Думных дьяков не больше четырёх; как первые дельцы, находившиеся на глазах государя, который непосредственно пользовался их ловким пером, их знанием дела и опытностию, думные дьяки приобретают важное значение; особенно сильны становятся они со времён Грозного, который, подозревая знатных людей во враждебных замыслах, преимущественно доверял дьякам, людям новым, незнатным.
До какой степени влияния могли достигать думные дьяки, показывают нам примеры Щелкаловых, Грамотина. Как люди формы и рутины, из мелочного знания существующего извлекавшие свои выгоды, думные дьяки, разумеется, не могли быть расположены к преобразованиям; они считались знатоками дела, пользовались в этом отношении большим уважением, большим влиянием, к ним обращались как к оракулам: понятно, как оскорбились, ожесточились они, когда им стали говорить, что они не умеют дело делать, не умеют прилично вести себя. Отсюда понятна вражда, которую питали думные дьяки к дерзкому нововводителю, Ордяну-Нащокину, осмелившемуся учить, указывать, кому же? Думным дьякам! Как будто первые дельцы дела не знают! Вздумал переучивать их на чужой лад, только и слов от него, что в чужестранных государствах не так делается».
Соловьёв С.М., Чтения и рассказы по истории России, М., «Правда», 1990 г., с. 263-264.
