Отдельные творческие решения в искусстве
Искусство- и литературоведениеИскусствоведение и литературоведение
Принципы запретаПринципы запрета
X
Художник должен понять, что душа читателя-слушателя-зрителя идёт ему навстречу вяло, неумело и лениво; с совершенно неприличным (в художественном отношении) словечком на устах: «Некогда!»
Субъективная ёмкость внимания ограничена и в глубину, и по длительности. Большинство зрителей не умеет смотреть (созерцать!); большинство слушателей не умеет слушать (внимать!); большинство читателей не умеет читать (лепить верные образы!). Хотят развлечения; ищут удовольствия; жаждут не «запречься» и «везти», а «распречься» и «поваляться», как усталые и ленивые кони... Словом, воспринимающий даёт себя плохо и неумело; давая, дает себя мелко и на коротко.
Артист же есть не только пророк Предмета, но ещё и педагог своего слушателя. «Некогда!» Это значит: не тяни, не откладывай; не проматывай читательского внимания; не пустословь ни в звуках, ни в линиях, ни в жестах танца, ни в архитектурных «пристройках» и «надстройках», ни в «эпизодических» действующих лицах, ни в интермедиях и в интерлюдиях, ни в образах, ни в словах. Ибо «некогда»! Говори только самое нужное и важное; отбирай минимум; конденсируй! «Поезд стоит всего одну минуту». В эту минуту ты должен завладеть вниманием и сердцем читателя. Не сумеешь, разочаруешь, не успеешь - плохо твое дело!..
Но если сумеешь... сумеешь не ослепить читателя дешёвым эффектом фраз, или окриком, или своего рода «психологическим щекотанием», или драматической «завязкой», или заинтриговывающими предчувствиями (на которые был таким великим мастером Лесков); или вызвать каким-нибудь иным эффектным литературным «трюком» краткое пробуждение любопытства, этого нездорового эстетического аппетита; нет, если сумеешь воззвать в недра души читателя, столь властным заклятием, чтобы оттуда отозвался гётевский «дух земли» - «Wer ruft mir?» - «Кто воззвал ко мне?» - тогда ты победитель... Тогда объём и длительность читательского внимания в твоей власти.
Поэтому художник должен блюсти прежде всего предметную экономию и через неё заручиться призванностью и властью. И затем блюсти экономию читательского внимания (что так редко удавалось Тургеневу, иногда совершенно не удавалось Лескову и почти всегда удается Шмелёву), чтобы прежде всего не разочаровывать его и не растрачивать его силу.
Самое важное здесь - это вызвать доверие и, по возможности, безусловное доверие этого внимания: чтобы читатель почуял, что он не получает ничего лишнего, что всё, идущее к нему от автора, - важно, художественно обосновано и необходимо; что надо слушать и слушаться; и что это художественное «повиновение» всегда вознаграждается. По мере того как это доверие будет упрочиваться, ёмкость художественного внимания будет увеличиваться в объёме и во времени. Большие артисты и писатели достигают этого сразу; иногда они приковывают читателя или слушателя почти мгновенно. Небольшие артисты достигают этого лишь постепенно; и они достигают этого тем быстрее и прочнее, чем больше они блюдут указанные нами обе «экономии».
Ограниченная ёмкость читательского внимания есть нечто такое, с чем все писатели, композиторы и артисты вынуждены и обязаны считаться. И когда они с нею действительно считаются - хотя бы в порядке «снисхождения», - то в их душах возникает целая школа художественности: экономия педагога вызывает к жизни творческую экономию; художник, теснимый этим домоводством, сосредоточивается, уходит вглубь и начинает искать той высшей, истинно художественной необходимости, без которой нет и не было великого искусства на земле».
Ильин И.А., Основы художества. О совершенном в искусстве / Собрание сочинений в 10-ти томах, Том 6, Книга 1, М., «Русская Книга», 1993-1999 гг., с. 169-174.
