Профессионалы как Внешние обстоятельства
Признание результатов творческой личностиПризнание профессиональным сообществом и/или обществом в целом результатов деятельности творческой личности
X
В молодости Иоганн Гутенберг «… начал путешествовать из одного города в другой с целью изучить памятники старины и посетить людей, прославившихся своим талантом. Он побывал на берегах Рейна, в Швейцарии, Германии и, наконец, Голландии. В Гарлеме у него впервые зародилась мысль о книгопечатании, а по возвращении в Страсбург, после долгих месяцев непрерывных исследований и упорного труда, ему удалось, наконец, приготовить буквы из дерева, найти способ их соединения и положить таким образом основание новому искусству.
Сознание громадного значения сделанного им изобретения в нравственном и промышленном отношении привело Гутенберга к мысли о необходимости найти себе сотрудников, которые облегчили бы ему расходы по производству многочисленных опытов; но при этом он непременно желал скрыть конечную цель своих работ, чтобы не дать другому возможности прославиться за его счёт. Между аристократией Страсбурга не нашлось желающих помочь ему, потому что среди городской знати были слишком сильны предрассудки, мешавшие видеть в занятии ремеслом что-либо иное, кроме унижения своего достоинства.
В конце концов, Гутенбергу пришлось восстать против предрассудков, сделаться работником и слиться с народом, которому он открывал двери в область знания. Гутенберг вступил с этой целью в компанию с двумя зажиточными жителями Страсбурга, Андреем Дрицегеном и Иоанном Риффом, судьею в Литхенау, а позднее с Фаустом - серебренником и банкиром в Майнце. Желая скрыть от своих компаньонов настоящую цель своего предприятия, Гутенберг стал заниматься в сообществе с ними разными искусствами и ремёслами. Он гранил драгоценные камни, полировал венецианские стекла для окон и зеркал, но продолжал держать в тайне свои изыскания по механике в применении к книгопечатанию, Чтобы избежать любопытства и пересудов толпы начинавшей уже обвинять его в колдовстве, Гутенберг поместил свою мастерскую в развалинах одного старого и заброшенного монастыря - св. Арбогаста (de Saint-Arbogaste). Здесь он заперся в одной из самых отдалённых келий и работал без устали, вырезывая свои подвижные буквы; здесь же Гутенберг окончил свой первый печатный станок - прототип новейшей типографской машины, приготовляющей в час до 20 000 экземпляров печатных листов.
Гутенберг вскоре стал делать первые опыты печатания - священных книг; но недостаток средств вынудил его открыть компаньонам секрет своего изобретения для того, чтобы получить от них денежную помощь. Компаньоны согласились оказать ему эту услугу с условием разделить с ним не только барыши, но и славу изобретения. Желая обеспечить успех своего предприятия, Гутенберг согласился и на это. Его имя исчезло в фирме товарищества и он стал, так сказать, не больше как одним из рабочих собственной мастерской.
Но это ещё не все. Наследники одного из компаньонов начали против него процесс, оспаривая у него первенство открытия и право пользования им. Положение Гутенберга перед судом было крайне затруднительно: он боялся раскрыть секрет своего изобретения, а между тем судьи, сгорая любопытством узнать сущность нового открытия, осыпали его вопросами. Гутенберг предпочёл осуждение отречению от своего изобретения. Осуждаемый и разорённый отправился на родину, в Майнц, чтобы здесь восстановить свою славу. Вскоре он вступил в товарищество с Фаустом и его зятем Шеффером, устроил новую мастерскую и стал печатать, постоянно под фирмою своих новых компаньонов, библии и псалтири, отличавшиеся замечательною чёткостью шрифта. Фауст и Шеффер, в свою очередь, тоже не преминули начать оспаривать у Гутенберга его славу. При переводе одной книги Тита Ливия на немецкий язык они в посвящении этой книги императору Максимилиану сами говорят, что «искусство книгопечатания было изобретено в Майнце гениальным механиком Иоанном Гутенбергом»; однако спустя несколько лет они забыли совсем о своём заявлении и всецело приписывали себе честь этого изобретения.
Злополучный изобретатель снова оказался разорённым. Он бросает свою родину, теряет жену и детей, все несчастия рушатся разом на его голову. Будучи уже стариком и не имея куска хлеба, он дошёл почти до крайней степени нищеты. Наконец, курфюрст Нассауский, великодушный принц Адольф, дал ему пристанище. В Нассау Гутенберг снова занялся прежним своим делом, продолжая собственноручно печатать книги.
Он умер 69 лет, не оставив никакого имущества своей сестре, но зато завещал потомству область человеческого ума, доступ к которой был открыт и завоеван простым ремесленником. «Завещаю своей сестре - говорит он в своей духовной - все книги, отпечатанные мною в монастыре св. Арбогаста». Бедняк! Он мог завещать обычное достояние подобных ему гениев: затраченную даром молодость, жизнь, полную преследований, своё неизвестное имя, бессонные ночи и неблагодарность современников.
После смерти Гутенберга искусство книгопечатания распространилось повсюду; печатные станки появились почти во всех главных городах Европы; Франция при Людовике XI, Англия, Голландия, Германия, Италия стали в широких размерах пользоваться новым изобретением и начали во множестве издавать книги».
Гастон Тиссандье, Мученики науки, М., «Капитал и культура», 1995 г., с. 137-141.
