Религии
Религиозные воззрения, явно повлиявшие на культурный процесс…
Борьба с расколом движенияБорьба с расколом движения
X
Борьба церкви с религиозным движением катар по Бэрроузу Данэму
Название «катары» было дано католиками христианскому религиозному движению, распространённому в XI-XIII веках в ряде стран Европы.
Специально для борьбы с еретиками папа Иннокентий III учредил церковную инквизицию, а затем санкционировал крестовый поход против катар, вылившийся в 20-летнюю войну.
Кто такие катары? «В Боснии были богомилы («богомольцы»), в Ломбардии, - патарены, в Лионе - тиссераны («ткачи») и вальденсы (сторонники Петра Вальдо), а в Лангедоке, на юге Франции, альбигойцы, знаменитые впоследствии жертвы религиозной нетерпимости. У этих группировок имелись свои варианты религиозных доктрин; однако у нас нет о них чёткого представления, так как они известны нам главным образом в изложении их противников. Поэтому когда какая-либо доктрина приписывается той, а не иной группе, всегда существует вероятность, что за этим кроется какое-то особое предубеждение. Теперь принято обозначать все указанные выше группировки одним общим для всех названием «катары» («чистые»).
Это слово прекрасно отражает тот знаменательный факт, что люди, именуемые катарами, совершали большой моральный подвиг. В самом деле, катары рассматривали религию главным образом, и даже почти исключительно, как форму личной этики. Они стремились к тому, чтобы добиться моральной чистоты в своей личной жизни, и гораздо меньше интересовались судьбой церкви как организации. У них был с известной точки зрения глубоко практический взгляд на человеческое совершенство: они желали быть добродетельными здесь и сейчас и получить должное вознаграждение за это в будущем. Такая мораль привлекала трудолюбивых, бережливых, трезвых и честных людей. Катары были вполне готовы к тому, чтобы их принципы рассматривались как критерий их поведения и чтобы о них самих судили по степени их соответствия этим принципам. Они представляли собой - и в этом, конечно, была их огромная вина с точки зрения церкви - полную противоположность людям организованным. Члену организации достаточно иметь только одно положительное качество - умение повиноваться приказам вышестоящих лиц. Опираясь на эту добродетель, члены церковной организации в те времена (как, впрочем, и впоследствии) взбирались вверх по не столь уж широкой лестнице (ибо лестница никогда не бывает очень широкой) иерархической карьеры.
А катары, далёкие от мысли о каком-либо общественном положении, не заботились даже о богатстве. Они хотели просто следовать голосу своей совести и, стремясь к достижению лишь чисто морального успеха, проявляли в этой области неистощимое рвение. Влияние этики на историю человечества является темой, которая вызывает обычно насмешки или пошлые суждения. Однако это одна из самых поучительных тем, какие только возможны. Она не заслуживает ни насмешек, ни пустых споров, которые ей в равной степени приходилось вызывать. В истории преследования катаров больше всего поражает и ужасает борьба между огромной властью руководства и высокой моральной стойкостью членов организации. Результат, как и следовало ожидать, был таков, что катары пали жертвой своей добродетельности, а их преследователи одержали победу благодаря своей власти. […]
В сущности, катары были настолько далеки от уважения к священникам, что считали их возможными орудиями сатаны и в доказательство этого ссылались на различные, всем известные примеры морального разложения духовенства. Если, например, богатый человек покупал себе место епископа, то трудно было представить, что его новый пост имеет что-то общее с приписываемым ему наследием апостола. Альбигойская часть движения катаров усвоила, по-видимому, старые взгляды манихейцев о том, что добро и зло являются одинаково мощными силами мира. Осуждая политику церковной иерархии, они считали церковь более близкой к сатане, чем к богу. А они отнюдь не хотели для себя этой близости. Словом, катары хотя и были членами христианской организации, но постоянно отвергали своё официальное руководство и вследствие своей многочисленности (а их насчитывались тысячи человек) грозили создать такую ситуацию, при которой их руководители больше не могли бы ими руководить. К концу XII века организационный кризис стал реальным и очевидным для всех: эти ранние протестанты, предоставленные самим себе, скоро достигли бы без всякого насилия тех результатов, каких более поздние протестанты добивались среди бесконечного дыма и пламени. Иначе говоря, они ликвидировали бы феодальную структуру церкви и, вполне возможно, также феодальную систему вообще».
Бэрроуз Данэм, Герои и еретики. Политическая история западной мысли, М., «Прогресс», 1967 г., с. 216-217 и 218.
Стерпеть этого католическая церковь не могла…
«… папа Иннокентий с помощью ордена цистерцианцев призвал феодалов Северной Франции принять участие в крестовом походе против Лангедока. Собственность еретиков, так или иначе теряемая ими, достанется тому, кто её захватит. Северные феодалы без всякого труда поняли, что успешное искоренение ереси будет способствовать увеличению их владений. Никогда ещё до этого, смею утверждать, не было в истории столь лаконичного и идеологически убедительного поощрения грабежа. Оно разжигало аппетиты и оправдывало любые действия. Крестовый поход против альбигойцев начался весной 1209 года».
Бэрроуз Данэм, Герои и еретики. Политическая история западной мысли, М., «Прогресс», 1967 г., с. 221.
