Предельные категории, различные картины (модели) мира
Язык и семиотикаОткрытия в области языкознания, лингвистики и т.п.
X
«В начале XX века в Кембридже, как свидетельствует Бертран Рассел, бытовал характерный каламбур: «What is mind? - No matter. What is matter? - Never mind». (Что такое сознание? - Неважно. Что такое материя? - Несущественно.)
В действительности вопрос о материи и сознании был просто снят и заменён другим противопоставлением: язык - реальность.
Фундаментальное отличие второй позиции от первой состоит в том, что она носит не метафизический, а семиотический характер. То есть реальность противопоставляется теперь не сознанию, или духу, а языку, который тоже часть реальности, поскольку у него кроме плана содержания (значения и смысла) есть план выражения (форма, которая материальна).
И вопрос стоит не так, что первично в онтологическом смысле, язык или реальность, то есть не «что было раньше» - так вопрос ставить бессмысленно, на него один ответ: «Мы этого не знаем».
Вопрос стоит по-другому: что более фундаментально в прагматическом смысле [...], на что можно твёрже опереться - на реальность или на язык?
Специфика философии XX века состояла в том, что на этот вопрос она отвечала, что более фундаментальным является язык, что легче опереться на язык, потому что он проще устроен, чем реальность. Кроме того, реальность немыслима вне языка, само слово «реальность» - это часть языка. Отсюда гипотеза лингвистической относительности, в соответствии с которой не язык определяется реальностью, а реальность - языком. Чтобы ориентироваться в реальности, надо знать язык. Потому что каждый язык членит реальность по-своему.
Вот почему искусственная иллюзорная реальность была названа виртуальной: потому что она ближе к языку, чем к «реальности», и, стало быть, более реальна, чем сама реальность.
Подойдём к этому вопросу с другой точки зрения - психологической. Уже Людвиг Витгенштейн в «Логико-философском трактате» высказался по этому поводу чрезвычайно просто и афористично. Он сказал, что мир счастливого и мир несчастного - это совершенно разные миры. Когда человек заболевает или у него умирает кто-нибудь из близких, реальность резко изменяется […]
И наоборот, в эйфорическом, гипоманиакальном состоянии реальность кажется яркой и праздничной. Про такого человека говорят, что он видит мир «через розовые очки». Это и есть виртуальная реальность: розовые очки гипоманьяка, серые очки подавленного человека, чёрные очки слепого, который вообще воспринимает реальность как-то совершенно по-другому.
У синтонного сангвиника одна реальность, у агрессивного эпилептоида - другая, у дефензивного психастеника - третья, у шизоида-аутиста – четвертая…»
Руднев В.П., Энциклопедический словарь культуры XX века. Ключевые понятия и тексты, М., «Аграф», 2009 г., с. 63-64.
