Различные эффекты, связанные с шаблонностью (инерцией) мышления человека…
ГеографияОтдельные географические открытия
НЕпонимание / НЕуважение новогоНЕпонимание / НЕуважение новых результатов ТЛ
X
Экспедиция под командованием Г. И. Невельского установила, что Сахалин – остров (а не полуостров, как считалось ранее), пройдя на корабле «Байкал» между Сахалином и материком.
Вот как это описывает А.П. Чехов, также посетивший Сахалин:
«… мелкий фарватер и особенная картина, какую дают вместе Татарский и Сахалинский берега, послужили главною причиной тому, что Сахалин долго считали в Европе полуостровом.
В 1787 г., в июне, известный французский мореплаватель, граф Лаперуз, высадился на западном берегу Сахалина, выше 48°, и говорил тут с туземцами. Судя по описанию, которое он оставил, на берегу застал он не одних только живших здесь айно, но и приехавших к ним торговать гиляков, людей бывалых, хорошо знакомых и с Сахалином и с Татарским берегом. Чертя на песке, они объяснили ему, что земля, на которой они живут, есть остров и что остров этот отделяется от материка и Иессо (Японии) проливами. Затем, плывя дальше на север вдоль западного берега, он рассчитывал, что найдёт выход из Северо-Японского моря в Охотское и тем значительно сократит свой путь в Камчатку; но чем выше подвигался он, тем пролив становился всё мельче и мельче. Глубина уменьшалась через каждую милю на одну сажень. Плыл он к северу до тех пор, пока ему позволяли размеры его корабля, и, дойдя до глубины 9 сажен, остановился. Постепенное равномерное повышение дна и то, что в проливе течение было почти незаметно, привели его к убеждению, что он находится не в проливе, а в заливе и что, стало быть, Сахалин соединен с материком перешейком. В де-Кастри у него ещё раз происходило совещание с гиляками. Когда он начертил им на бумаге остров, отделённый от материка, то один из них взял у него карандаш и, проведя через пролив черту, пояснил, что через этот перешеек гилякам приходится иногда перетаскивать свои лодки и что на нём даже растет трава, - так понял Лаперуз. Это ещё крепче убедило его, что Сахалин - полуостров.
Девятью годами позже его в Татарском проливе был англичанин В. Браутон (Broughton). Судно у него было небольшое, сидевшее в воде не глубже 9 фут., так что ему удалось пройти несколько выше Лаперуза. Остановившись на глубине 2 сажен, он послал к северу для промера своего помощника; этот на пути своём встречал среди мелей глубины, но они постепенно уменьшались и приводили его то к сахалинскому берегу, то к низменным песчаным берегам другой стороны, и при этом получалась такая картина, как будто оба берега сливались; казалось, залив оканчивался здесь и никакого прохода не было. Таким образом, и Браутон должен был заключить то же самое, что Лаперуз.
Наш знаменитый Крузенштерн, исследовавший берега острова в 1805 г., впал в ту же ошибку. Плыл он к Сахалину уже с предвзятою мыслью, так как пользовался картою Лаперуза. Он прошёл вдоль восточного берега и, обогнув северные мысы Сахалина, вступил в самый пролив, держась направления с севера на юг, и, казалось, был уже совсем близок к разрешению загадки, но постепенное уменьшение глубины до 3 1/2 сажен, удельный вес воды, а главное, предвзятая мысль заставили и его признать существование перешейка, которого он не видел.
Но его всё-таки точил червь сомнения. «Весьма вероятно, - пишет он, - что Сахалин был некогда, а может быть, ещё в недавние времена, островом». Возвращался он назад, невидимому, с неспокойною душой: когда в Китае впервые попались ему на глаза записки Браутона, то он «обрадовался немало».
Ошибка была исправлена в 1849 году Невельским. Авторитет его предшественников, однако, был ещё так велик, что, когда он донёс о своих открытиях в Петербург, то ему не поверили, сочли его поступок дерзким и подлежащим наказанию и «заключили» его разжаловать, и неизвестно, к чему бы это повело, если бы не заступничество самого государя, который нашёл его поступок молодецким, благородным и патриотическим.
Это был энергический, горячего темперамента человек, обрадованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей и преданный ей фанатически, чистый нравственно. Один из знавших его пишет: «более честного человека мне не случалось встречать». На восточном побережье и на Сахалине он сделал себе блестящую карьеру в какие-нибудь пять лет, но потерял дочь, которая умерла от голода, состарился, состарилась и потеряла здоровье его жена, «молоденькая, хорошенькая и приветливая женщина», переносившая все лишения геройски».
Чехов А.П., Остров Сахалин / Собрание сочинений в 12-ти томах, Том 10, М., «Государственное издательство художественной литературы», 1956 г., с. 44-46.
