Различные эффекты, связанные с интуицией человека
ПротиворечияИспользование противоречия, как модели
ХимияОткрытия в области химии и применение химических эффектов в других областях деятельности
X
Химик Н.Н. Семёнов, рассказывая об открытии им двух типов лавинообразных химических процессов, подчеркнул, что вместо интуитивного «осенения» учёного от некого случайного внешнего толчка (вспомним истории про: ванну Архимеда, яблоко Ньютона, чайник Уатта, пасьянс Менделеева и т.п.), возможно использование понятия противоречия.
Цитирую:
«Не дождавшись результатов этих опытов, уже в конце 1927 г. мы приняли нашу гипотезу за основу […] Однако психологически польза была очень большая. Противоречие ещё более уточнилось и обострилось. Если раньше надо было ответить на вопрос, почему реакция может обнаруживать предельные явления, то теперь возникал и другой вопрос: почему цепная реакция, способная к обрыву цепей на стенках сосуда, может давать предельные явления? Вся сумма мыслей и опытов буквально загоняла в угол и подсказывала: здесь и только здесь может быть найден выход.
И тут нас осенила догадка. Она пришла как-то мгновенно, как-то интуитивно. Но в свете всего предыдущего эта интуиция не кажется каким-то наитием свыше. Она подготовлена описанной нами всей предыдущей историей. Когда учёный пишет о своем открытии, он обычно считает как бы неприличным рассказывать об интимном, очень сложном пути поисков, приводящих к возникновению нового основного понятия, но прямо начинает с него. Так возникает миф об интуиции, в который нередко начинает верить и сам создатель теории.
Между тем для гносеологии именно описание подготовительной работы мысли ученого наиболее важно. Ведь она зиждется на изучении всей истории мысли, начиная с древних греков. Но греки куда более откровенно рассказывали о ходе своих мыслей, чем современные учёные. Может быть, это следует изменить, вот я и пробую это сделать. Меня при этом особенно интересует, что же в свете диалектики представляет собой смутное понятие интуиции.
Трудно сейчас точно вспомнить, какие мысли бродили у меня в голове перед тем, как вспыхнула эта догадка. По-видимому, я подумал: свойства свободных атомов и радикалов в цепях Боденштейна аналогичны действию бактерий, которые как бы съедают исходные молекулы, превращая их в продукты реакции. И вдруг мысль: а ведь бактерии могут не только есть, но и размножаться. Стоп!!! А может быть, и свободные атомы и радикалы тоже способны к размножению? Всё! Вот и разгадка!
Сейчас же после этого кульминационного пункта - оживлённый диалог с самим собой. Но почему они вообще могут размножаться? Для этого надо, чтобы в данном элементарном акте развития боденштейновской цени мог появиться не один радикал, продолжающий цепь, но по крайней мере ещё один, вернее, два, потому что в конечном счёте дело сводится к диссоциации какой-то молекулы на два свободных радикала. Но диссоциация требует достаточной энергии. Откуда она? Как откуда! В момент элементарной реакции может выделиться большая порция энергии, которая спустя некоторое, правда, короткое время рассеивается в тепло. Однако она может до этого использоваться подобно кванту света для диссоциации молекулы исходного вещества и тем вызвать разветвление цепи. Но как конкретно это представить? Всё это потом, потом! Я всё равно уверен, что разгадка противоречия - в возможности разветвления цепей.
Я не помню, как точно это было, может быть, действительно из аналогии с бактериями. У Ньютона, согласно легенде, это было падающее яблоко. У другого ещё что-нибудь. Это даже не очень важно. Ведь, если ружьё заряжено и с ним систематически балуются, оно всегда в силу какой-нибудь случайности выстрелит. Главное - в предшествовавшей длительной работе мысли, чётко выявляющей и обостряющей противоречия, а не в том, какой именно толчок привёл к догадке. После того, как мы догадались, в чем дело, надо было хорошо сформулировать гипотезу».
Семёнов Н.Н., Наука и общество: статьи и речи, М.-Л., , «Наука», 1973 г., с. 246-247.
Место первой публикации статьи – журнал «Коммунист» 1968 г., N 10.
