Россия (СССР)
Российский филолог, с 1985 года - заведующая кафедрой общего языкознания ЛГУ, с 1994 года - ректор СПбГУ, а с 2008 года - Президент СПбГУ.
Её отец был секретарём Ленинградского горисполкома и в 1949 году он был арестован в рамках так называемого «Ленинградского дела» и через год расстрелян.
«Отчётливо помню утро ареста папы, 31 августа 1949 года. Было около пяти часов утра, когда за ним пришли. Отец сказал: «Покажите мне разрешение на мой арест как депутата Верховного Совета». Они сказали: «А мы и не знали, что вы депутат. Ну не волнуйтесь, сейчас привезём». Один дядька остался, через полчаса бумагу на арест привезли. Неприкосновенность снята.
Сестре Наташе было пять лет. Она помнит, что папа сказал ей: «Будь умницей». И помнит до сих пор следы обыска: выброшенные на пол вещи, бумаги, фотографии.
А мне было тринадцать лет. Возраст спас меня от тюрьмы, но мне была уготована другая участь: колония для малолетних преступников. Перед уходом папа сказал мне: «Я тебя прошу, ты только учись. Что бы ни случилось, твоя главная задача учиться и учиться. Не волнуйся, я вернусь».
Вербицкая Л.А., Мой Петербург, СПб, «Logos», 2006 г., с. 254.
Малолетняя Людмила Вербицкая была помещена властями в детскую трудовую исправительную колонию во Львове, где находилась до 1953 года, после чего поступила в Львовский университет на русское отделение филфака.
«Училась я в обычной школе, но жила-то я в колонии. Я прихода в колонию после занятий. Разрешение на посещение школы давал Комитет Государственной Безопасности, и его можно было получить только в Киеве. Начальник колонии не возражал против того, чтобы Виктория Николаевна (Карпова – сотрудница МВД, работавшая в колонии – Прим. И.Л. Викентьева) это разрешение для меня получила. Я его хорошо помню.
А вот когда через год начальника колонии сменили, и начальником колонии назначили бывшего начальника лагеря, вот тогда-то началась совершенно другая жизнь. Я просила, чтобы летом меня отпустили к бабушке в Ессентуки, где была в это время моя сестра Наташа. Он не отпустил.
Трудно было это пережить, но помогли колонистки. Они каждый вечер заглядывали в комнатку, где я жила, и просили что-нибудь рассказать. Человек пятнадцать набивалось. И я каждый вечер рассказывала. Сегодня Пушкин, завтра Лермонтов, послезавтра «Мёртвые души», потом «Война и мир», потом ещё что-то.
Девочки-колонистки очень негодовали, когда узнали, что меня не отпустили летом к бабушке. В колонии была Оля Струсь, страшная бандитка, но меня любила. Она сказала: «Я этого гада убью».
Никто не думал, что это не просто слова. Она подкараулила начальника, когда он шёл мимо библиотеки, и бросила ему на голову огромный горшок с цветком. Ну, чудом (это просто Бог спас) этот цветок пролетел мимо и упал рядом. Следствие велось два месяца. Никто её не выдал. Никто. Что только ни делали. И в карцер сажали. И никто её не выдал. Совершенно».
Вербицкая Л.А., Мой Петербург, СПб, «Logos», 2006 г., с. 259-260.
После реабилитации отца, Людмила Вербицкая перевелась в Ленинградский университет на филологический факультет ЛГУ на специальность «Русский язык и литература».
«Испытывая постоянную вину перед своими родными, дочерьми, внуком, сестрой, племянницей, которым я уделяю значительно меньше времени, чем своей работе, я надеюсь на их понимание и поддержку. Подпитку своей энергетической системы я получаю также в общении и работе со студентами и аспирантами, в редких, но наполненных счастьем общения встречах с друзьями.
Потеряв любимого мужа, я, конечно же, не могу заполнить те стороны моей души, которые принадлежали и продолжают принадлежать этому единственному человеку. Он брал на себя всё в нашей жизни. Сегодня у меня нет времени побывать на воздухе. Вот на днях - впервые лет за пять - вышла погулять только потому, что дочь, уезжая в командировку, оставила на меня собаку. Увидела столько нового!
Счастлива ли я? Да, я сама выбрала эту жизнь и готова к ней, какой бы трудной она ни была.
А радости? Одна из самых острых - сесть за руль автомобиля и проехать по улицам родного города, отправиться изредка на дачу, я за рулём уже около сорока пяти лет. Помимо удовольствия, это мне очень в жизни помогло, иначе я бы ничего не успела. Сейчас пользуюсь служебной машиной с водителем именно потому, что ничего не успеваю - пока еду, готовлюсь к встречам, бумаги подписываю в машине. А так бы с удовольствием каждый день за рулём сидела. Скорость большую люблю. Правила стараюсь не нарушать, но нарушаю. Милицию прошу меня простить, но теперь не признаюсь, сколько лет вожу машину. Года три назад сказала милиционеру, что больше сорока лет за рулём. Он ответил: «Никому об этом не говори, девушка, а то легко возраст высчитать».
Вербицкая Л.А., Мой Петербург, СПб, «Logos», 2006 г., с. 214.
По собственному признаю, считает своими главными учителями в университете лингвистов:
Л.В. Щербу, Л.Р. Зиндера и Ю.С. Маслова.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
