Гениальное творчество по Б.Г. Кузнецову

«Каждый из двух полюсов взаимодействия - творчество Ньютона и та совокупность импульсов и условий, которая названа его эпохой, - представляется теперь уже не единым, а противоречивым. Эпоха характеризуется коллизией религиозной формы и социальной сущности английской революции; творчество Ньютона - коллизией последовательной каузальной картины движения тел под влиянием приложенных к ним сил - и «вопрошающего компонента» - физически нерасшифрованного понятия силы. Взаимодействие этих внутренних коллизий - коллизии творчества Ньютона и коллизии эпохи - заставляет по-новому взглянуть на одну весьма общую проблему научного, а также художественного творчества.

Речь идёт о проблеме гениального творчества. Мало кому так единогласно (и, заметим, справедливо), как Ньютону, присваивается титул гения.

Проблему гениальности, и в частности проблему гениальности Ньютона, можно рассматривать, используя понятия «сильной необратимости» познания и научной революции.

Традиционное представление о гениальном научном творчестве связывает его с очень высоким уровнем общности, достоверности, с непререкаемостью и законченностью результатов, с их классическим характером. В наше время представление о гениальном творчестве неизбежно становится иным, такому творчеству должен быть приписан совсем не классический, а скорее, по классификации В. Оствальда, романтический и даже трагический компонент. Гениальное научное обобщение стягивает в сейчас очень далёкое раньше, очень далёкое позже, и мера такого обобщения старого и нового, исторический интервал между ними, радикальность перехода, антагонизм между прошлым и будущим, глубина конфликта между объединенными в сейчас идеями, которым принадлежит будущее, и идеями, уходящими в прошлое, одним словом, мера «сильной необратимости» познания становится мерой гениальности.

Поэтому гениальное обобщение всегда связано с вопросом, с нерешённой проблемой; гений всегда видит контуры ещё не достигнутых вершин, он охватывает понятия и идеи, ещё не получившие отчетливой логической расшифровки или устойчивого экспериментального обоснования, он интуитивно угадывает ещё не реализованное «внутреннее совершенство» или «внешнее оправдание».

Аналогичным образом гениальное художественное произведение сохраняет нечто, ещё не поддающееся сальерианскому сведению гармонии к алгебре, звучание ещё не написанной, ещё не ставшей однозначным рядом звуков симфонии. Да и законченная симфония обладает бесконечным множеством ещё не выраженных, только угаданных чувств, образов и идей.

Александр Блок в своей речи над могилой Врубеля говорил, что художник угадывает нечто, прозвучавшее на незнакомом ему языке. Такая принципиальная незавершенность эстетического и научного познания мира имеет объективную основу; она связана с бесконечной сложностью постигаемого мира, и, чем большую сложность, большую многоплановость, большую размерность картины мира постигает мыслитель или художник, тем глубже и адекватнее он отображает мир. Мы приходим к «топологической» концепции гениальности: чем сложнее то, что мы называем эпохой, чем больше размерность познаваемого и преобразуемого мира, чем теснее связан мыслитель с эпохой, тем труднее укладывается его творчество в сальерианские рамки, тем выше уровень интуитивного постижения действительности и свободнее движение гениальной мысли.

В этом отношении весьма многозначительно уже приводившееся замечание Ньютона о том, что он подобен  ребёнку, собирающему на берегу океана гладкие камешки и красивые раковины. Интуитивное ощущение бесконечной глубины океана, бесконечной сложности бытия связано с глубиной и широтой обобщения того, что эпоха выбросила на берег, сделала доступным для восприятия и преобразования. Приведённое сравнение Ньютона может  быть  эпиграфом  ко  всему  его творчеству. И конечно, оно исключает откровение как источник знания и ratio scripta как критерий его истинности».

Кузнецов Б.Г., Ньютон, М., «Мысль», 1982 г., с. 41-43.

 


Видео о критериях гениальности и талантливости