Зависть «настоящих» друзей – случай Марка Шагала

«Однажды, когда я в очередной раз уехал доставать для школы хлеб, краски и деньги, мои учителя подняли бунт, в который втянули и учеников. Да простит их Господь!

И вот те, кого я пригрел, кому дал работу и кусок хлеба, постановили выгнать меня из школы. Мне надлежало покинуть её стены в двадцать четыре часа.

На том деятельность их и кончилась.

Бороться больше было не с кем.

Присвоив всё имущество академии, вплоть до картин, которые я покупал за казённый счёт, с намерением открыть музей, они бросили школу и учеников на произвол судьбы и разбежались.

Смешно. Зачем ворошить старьё?

Ни слова больше о друзьях и недругах.

И без того их лица намертво врезались мне в память.

Что ж, выдворяйте меня со всей семьей в двадцать четыре часа.

Снимайте все мои вывески и афиши, злословьте сколько душе угодно.

Не бойтесь, я не стану поминать вас недобрым словом.

И не хочу, чтобы вы вспоминали обо мне.

Если несколько лёт, в ущерб своей работе, я трудился на благо общества, то не ради вас, а ради моего города, ради покоящихся в этой земле родителей.

Делайте что хотите.

Нисколько не удивлюсь, если спустя недолгое время после моего отъезда город уничтожит все следы моего в нем существования и вообще забудет о художнике, который, забросив собственные кисти и краски, мучился, бился, чтобы привить здесь Искусство, мечтал превратить простые дома в музеи, а простых людей - в творцов.

Воистину нет пророка в своем отечестве.

Я уехал в Москву.

Друзья... да были ли у меня настоящие друзья? Первый друг детства, которого я так любил, оставил меня, отсох, как корка от болячки. И почему? Ещё в школе Общества поощрения художеств он брал мои классные этюды, стирал подпись и выдавал за свои.

Я не обижался. Но его всё равно отчислили.

Потом, когда я был в Париже, он вознамерился отбить у меня невесту, искушая её притворными уверениями в любви.

И наконец, увидев мои зрелые картины и ничего в них не поняв, он, как и другие, стал мне завидовать.

Так наша детская дружба рассыпалась на пороге суровой взрослой жизни.

Значит, и не было ни друга, ни дружбы.

Кому же верить? Кого любить?

Теперь мои двери открыты.

Открыта и душа, я даже улыбаюсь.

Когда меня бросают, предают старые друзья, я же отчаиваюсь, когда являются новые - не обольщаюсь... Храню спокойствие. -   Не осталось никого. Второй друг тоже покинул меня. Он выбился из нищеты и даже прославился.

Правда, вокруг полно друзей-приятелей.

Как снежинок в зимний день - раскроешь рот, хоть одна, да залетит. Раз - и готово!

И цена такая же.

Да поможет мне Бог проливать слезы только над моими картинами. Они сохранят мои морщины и синяки под глазами, запечатлеют душевные изгибы.

 

Мой город умер. Пройден витебский путь. Нет в живых никого из родни».

Марк Шагал, Моя жизнь, М., «Аст»; «Зебра Е», 2010 г., с. 193-195.