Романтический герой Джорджа Байрона

«Байрон долгое время был, как мы бы сейчас сказали, фигурой культовой. Его личность и творчество были символом современной ему эпохи.

Именно так видел Байрона И.В. Гёте, изобразивший английского поэта во второй части «Фауста» в образе Эвфориона, сына Фауста от Елены Троянской; сам Гёте писал: «Я не мог взять в качестве представителя новейшей поэзии никого, кроме него. Ведь он является бесспорно величайшим поэтом нашего столетия. И потом Байрон не античен и не романтичен. Он как сама современность; мне нужен был именно такой поэт. Кроме того, он очень подходит по своему беспокойному характеру и по своим воинственным стремлениям, которые привели его к гибели в Миссолунге».

Творчество Байрона оказало огромное художественное влияние на литературу Франции, России и Италии; отголоски байроновских мотивов звучат в русской литературе вплоть до конца XIX столетия.

Почти весь не очень долгий творческий путь Байрона обнимает собой поэма «Паломничество Чайльд-Гарольда», начатая в 1810 г., а законченная только в 1818 г. Формально её протагонист - некий Чайльд-Гарольд («чайльд» (childe) - архаическое именование молодого юноши благородного происхождения, особенно готовящегося к посвящению в рыцари), отправляющийся в путешествие из-за несчастной любви, но настоящий её герой - автор, повествователь, сам Байрон, видящий путь персонажа своими глазами, восхищающийся и возмущающийся тем, что восхищает и возмущает его, - красотой природы, красотой человеческих творений, уродством тирании и рабства, сковывающих многие народы.

По ходу поэмы сам Чайльд-Гарольд становится всё более и более номинальной фигурой, не более чем литературным приёмом, позволившим поэту развернуть перед читателями пейзажи разных стран и излить свою душу.

В других произведениях Байрона личность автора более скрыта, но не менее властно доминирует над художественным текстом.

Поэмы Байрона раскрывают перед нами образ типичного романтического героя, загадочного, запятнанного преступлениями, но обладающего магнетическим влиянием на окружающих. Сюжетное построение нескольких из них, например «Гяура» и «Лары», намеренно дискретно и загадочно.

Как писал В. М. Жирмунский, «Байрон прежде всего усилил в композиции романтической поэмы то, что можно было бы назвать «центростремительной силой»: сосредоточение повествования вокруг личности героя, его внутренних переживаний, которые доминируют над действием, окрашивают собою фабулу и самую обстановку рассказа и вместе с тем путём эмоционального отождествления как бы становятся лирическим выражением внутренней жизни поэта. В центре поэмы он поставил однообразно повторяющийся образ «байронического героя», неизменный по своей внешности, жестам и позам и раз навсегда определённый по своим внутренним качествам».

При чтении художественной литературы, особенно литературы XIX-XX веков, принято строго различать не только позиции героев и автора, но и позиции собственно автора и повествователя, даже если этот повествователь ведет рассказ от третьего лица. В творчестве Байрона не только различие автора и повествователя, но и различие автора и героя, как справедливо замечает Жирмунский, в значительной степени нивелируется.

Байрон неизменно описывает один и тот же характер, словно бы из раза в раз описывая самого себя.  Во многом он и в жизни стилизовал себя под своих героев; одним из них считали поэта и его современники. «Mad, bad, and dangerous to know», - в историю вошёл этот отзыв леди Кэролайн Лэм (Caroline Lamb), любовницы Байрона».

Ковалевская Т.В., Человек героический в английской литературе, СПб, «Дмитрий Булавин», 2012 г., с. 227-228.