Причины возникновения ересей по И.М. Ефимову
«Если рассмотреть все ереси, осужденные папами и соборами за много веков христианской истории, то станет совершенно ясно, что главная ересь была на самом деле всегда одна и та же: выбор веденья (значение этого авторского термина аналогично «компетентности» - Прим. И.Л. Викентьева).
Она могла принимать те или иные оттенки, зависевшие от личности ересиарха и конкретных условий его деятельности, но гласила она следующее: «Сердце и Священное писание внушают мне одно, слова и поступки пастырей церковных - другое, и я не могу спокойно закрыть глаза на это противоречие, ибо дело идет о самом важном, что только есть в жизни человека, - о спасении души».
Возьмём для примера краткое изложение ереси Виклифа, написанное его учениками в 1389 году: «Современные папы - воплощение антихриста; вся иерархия, начиная с папы и до последнего священника, проклята за свою алчность, симонию, жестокость, жажду власти и дурное поведение. Индульгенции, столь широко распространяемые за деньги и за участие в крестовых походах, где убивают христиан, пустой обман.
Исповедь перед священником может принести пользу, но она не необходима.
Поклонение иконам противоречит божескому закону; изображения Святой Троицы следует запретить.
Призывать святых бесполезно. Можно соблюдать праздники апостолов и первых святых, но не более...
Пение должно быть изгнано из богослужения; молитва одинаково действительна как в церкви, так и в другом месте.
Духовенство не должно жить в роскоши, но в бедности, являя обою пример святости.
У церкви следует отобрать все её мирские имущества; получение священником платы за отправляемую им духовную службу есть симония... (продажа церковных ценностей - Прим. И.Л. Викентьева).
Все священники и диаконы должны ревностно проповедать не нуждаясь для этого в особых разрешениях и полномочиях.
Таинства, совершаемые даже и недостойным священником приносят пользу тем, кто с благоговением их принимает, но сам священник остается осуждённым».
С подобными же положениями выступал и Ян Гус. За двести лет до Виклифа и Гуса Вальдо проповедовал то же самое. «Вальденец Фридрих Рейзер примкнул к гуситам и отправился с ними на гору Табор; здесь он увидел, что оба вероучения тождественны, и получил посвящение из рук таборитского епископа».
А сто лет спустя после казни Гуса Лютер самостоятельно пришёл к тем же выводам; тезисы, прибитые им к дверям церкви в Виттенберге, содержали всё ту же программу. Но даже и в тех случаях, когда ересь имела существенные отличия, она искала опору всё в том же Священном писании и не соглашалась, мириться с извращениями и перетолковываниями его, внесёнными папством. В этом и состояла главная «преступность» еретиков. Церковь, захваченная неведеньем, не желала допустить, чтобы священные тексты понимались в их прямом смысле.
Да и как она могла с этим смириться? Блаженный Августин, считающийся столпом и опорой католицизма, говорит: «Ибо, по неизречённому провидению Бога, многие из тех, которые, по-видимому, вне церкви, находятся в ней и которые, по-видимому, внутри, находятся вне её…» Но ведь в этих словах смерть католицизма!.. Ведь Августин проповедует невидимую церковь - то есть восстает против основного догмата католичества, исповедующего церковь видимую и видимого же наместника Бога на земле, облеченного всей полнотой власти».
А что говорит апостол Павел? «Не слушатели закона праведны перед Богом, но исполнители закона оправданы будут; ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них в сердцах, о чем свидетельствуют совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую». Не тот ли самый критерий берёт за основу и еретик Лютер, утверждая, что «в Божьих делах мы не должны следовать нашему суждению и определять, что, по нашему разумению, трудно, легко хорошо, дурно, справедливо, несправедливо... Сколько бы добра ты ни сделал, даже если ты проливал свою кровь, всё же твоя совесть волнуется и говорит: «Кто знает, угодно ли это Богу?»
Вот это-то состояние души, когда «совесть волнуется и говорит - кто знает, угодно ли это Богу», когда «мысли то обвиняют, то оправдывают одна другую», состояние, равно доступное христианину, иудею, язычнику, мусульманину, атеисту, и есть то, что метаполитика именует выбором веденья. Всякая упрочившаяся иерархия служителей церкви, претендуя на полноту своих ответов, естественно оказывается во враждебном отношении к тем, кто этими ответами не удовлетворяется, кто продолжает тревожиться и вопрошать. Дух консерватизма и неведенья неизбежно проникает в любую церковь, имеющую характер централизованной организации. Однако было бы недопустимым упрощением на этом основании считать всякое выступление против церковной власти выбором веденья. Ещё более грубым схематизмом явилось бы присвоение ярлыков «ведающего» или «неведающего» различным людям по п ризнаку их принадлежности к той или иной религии, секте, направлению».
Ефимов И.М., Метаполитика: наш выбор и история, Л., «Лениздат», 1991 г., с. 184-186.
Извращение в социуме первоначальных идей по И.М. Ефимову.
