Проявления талантливости женщин в России по В.Ф. Овчинникову

«... гений женщины проявляется главным образом в художественном творчестве, а ещё точнее - в исполнительском.

Это обстоятельство наукой отмечено давно. Оно свидетельствует о природном предназначении женщины в структуре творческого потенциала человечества: закреплять достигнутое и делать лучше то, что делается не впервые. И это предназначение не менее значимо, чем предназначение, связанное с прорывом к принципиальной новизне. Здесь также мы можем говорить о разнице потенциалов, без чего, как уже отмечалось, невозможно творчество. Чем можно объяснить, что гениальность женщин не проявлялась в таких областях художественного творчества, как архитектура, композиторское искусство, живопись, не говоря уже о техническом творчестве? И не только, заметим, в контексте русской культуры, но и всей мировой. Видимо, указанные виды творчества в своих высших формах проявления предполагают особую энергетическую мощь…»

Хотя:

«… история России знает немало женщин, не уступавших по силе духа и характеру представителям сильного пола. Напомним, к примеру, новгородскую посадницу Марфу Борецкую (XV в.), сподвижницу Степана Разина Алёну Арзамасскую (XVII в.) или раскольницу боярыню Феодосию Морозову (1632-1675), принявших мученическую смерть за свои убеждения и поступки.

В галерее ярких женских имен России есть имена и иного плана - подвижниц в супружеской любви и верности, пламенных борцов за общественные идеалы. Н.М. Карамзин, обобщая, писал: «Женщины во все времена и во всех землях жили более для семейного счастья, нежели для славы: мудрено ли, что их имена редки в истории?.. Однако ж природа любит иногда чрезвычайности, отходит от своего обыкновенного закона и даёт женщинам характеры, которые выводят их из домашней неизвестности на театр народный» (Карамзин Н.М., Избранные статьи и письма, М., «Современник», 1982 г., с. 136).

О специфическом характере природы женской талантливости можно судить хотя бы по так называемому «эффекту Жозефины» (жены Наполеона, его судьбы и звезды, без которой, как утверждают биографы, он не мог бы стать великим). Назовём его эффектом сопряжённого творчества: способностью дополнять и усиливать величие и гениальность мужчины.

Американский писатель Марк Твен восхищённо говорил о своей жене: «После женитьбы она редактировала все, что я писал. Более того, она редактировала не только мои произведения, но и меня самого. Я бы перестал носить носки, если бы она сказала, что это аморально». Французский живописец Марк Шагал, выходец из России, свою жену Беллу называл  «моей вдохновительницей». Он изображал её на полотне летящей, воздушной и только тогда заканчивал то или иное произведение, когда жена одобряла.

Русская история также наполнена подобными примерами, которые можно было бы выстроить в своеобразный ряд, начиная, скажем, от Ярославны, жены князя Игоря («Слово о полку Игореве»). Историки отмечают, что не умри так рано Анастасия, жена Ивана Грозного, то первый русский царь скорее всего и не был бы так жесток. Кроткая и нежная, ласковая и любимая, Анастасия умела облагораживать нрав мужа-царя, сдерживая его от раздражения и гнева. Вторая жена Петра I - Екатерина - своей энергией и страстным характером дополняла мужа, усиливая в нём энергию реформаторской деятельности. Едва ли у Пушкина была бы «Болдинская осень», высший пик его творчества, если бы не вдохновлявший поэта образ Натальи Гончаровой (последнее утверждение - чрезвычайно спорно – Прим. И.Л. Викентьева).

А Анна Григорьевна Достоевская – жена Ф.М. Достоевского? Она также была звездой и судьбой великого русского писателя. Жена В. Розанова (А. Суслова, по происхождению из купечества и побывавшая за границей) перевела интерес мужа с естественных наук на литературу, и Розанов стал знаменитым Розановым, одним из самых оригинальных и интересных русских мыслителей»

Овчинников В.Ф., Феномен таланта в русской культуре, Калининград, «Янтарный сказ», 1999 г., с. 233-236.