Несоизмеримые теории по Томасу Куну и Полу Фейерабенду

Новое философское использование слова несоизмеримость - результат бесед Пола Фейерабенда с Томасом Куном на Телеграф Авеню в Беркли около 1960 года.

Что оно означало до того, как эти два человека вновь ввели его в обиход? Это слово имело точный смысл в греческой математике. Оно означало не имеют общей меры.

Два отрезка длины имеют общую меру (соизмеримы), если (для некоторых n и m) m отрезков первой длины будут равны по длине n отрезкам второй длины. Таким образом, мы можем измерить один отрезок другим. Не все длины соизмеримы. Диагональ квадрата не соизмерима с его стороной, или, как мы сейчас выражаем этот факт, √2 не представим рациональным числом вида m/n, где m и n целые числа.

Когда философы используют метафору несоизмеримости, они не имеют в виду что-либо настолько точное. Они думают о сравнении научных теорий, но конечно же, не может существовать точной меры для этой цели. После двадцати лет ожесточенных споров, само слово несоизмеримый стало относиться к трём различным вещам. Я буду называть их несоизмеримостью вопросов, разобщением и несоизмеримостью значения. Первые две, в отличие от третьей, могут быть довольно понятными. […]

Структура науки Эрнеста Нагеля, вышедшая в 1961 году, была одним из классических произведений по философии науки, написанных в последнее время на английском языке, (Заглавия могут говорить о многом. Главной удачей 1962 года стала книга Структура научных революций). Нагель говорит о стабильных структурах и непрерывности. Он принимает за само собой разумеющееся то, что знания стремятся к накоплению.

Время от времени теория Т заменяется теорией Т1. Когда следует менять теорию? Идея Нагеля заключается в том, что новая теория Т1 должна быть способной объяснить те явления, которые объясняются теорией Т, и, кроме того, делать все те оправдывающиеся предсказания, которые делает теория Т. В дополнение к этому, она должна либо исключать некоторую ошибочную часть Т, либо покрывать более широкий круг явлений или предсказаний. В идеале Т1 делает и то, и другое. В этом случае Т1 поглощает, включает в себя (subsumes) Т.

Если Т1 поглощает Т, то, грубо говоря, существует общая мера для сравнения обеих теорий. В любом случае, правильная часть Т включается в Т1. Так что мы можем метафорически говорить, что Т и Т1 соизмеримы. Такая соизмеримость предоставляет базис для рационального сравнения теорий. […]

Фейерабенд и Кун ясно показали, что Нагель указал не все аспекты процесса смены теорий. Последующая теория может исследовать другие задачи, использовать новые понятия и иметь приложения, отличные от предыдущей. Она может просто забыть многих своих старых предшественников. Тот способ, которым она распознает, классифицирует и, прежде всего, производит явления, может не соответствовать старому подходу. Например, кислородная теория горения вначале оказалась не приложимой ко всем тем явлениям, которые хорошо объясняла теория флогистона. В данном случае просто неверно, что новая теория включала в себя старую. По мнению Нагеля, Т1 должна покрывать те же проблемы, что и Т, и делать это по крайней мере так же хорошо, как и Т. Она должна также ставить некоторые новые вопросы. Такое обладание общими областями исследования и их расширение обеспечивает соизмеримость Т и Т1. Однако Кун и Фейерабенд говорят, что часто происходит смена исследуемых проблем. В связи с этим мы не можем сказать, что новая теория Т1 выполняет задачу лучше чем Т, потому что они выполняют разные задачи.

Куновская схема развития науки, состоящая из нормальной науки кризиса– революции – нормальной науки, делает такую несравнимость обсуждаемых проблем довольно правдоподобной.

Согласно этой схеме, в теории Т возникает кризис, когда некоторое множество контрпримеров привлекает к себе широкое внимание исследователей, но само по себе не способно привести к пересмотру Т. Революция обеспечивает новое описание контрпримеров и порождает теорию, которая объясняет явления, ранее создававшие трудности. Революция бывает успешной, если новые понятия помогают решать некоторые старые задачи, а также порождают новые подходы и новые вопросы для исследований. В результате новая нормальная наука может игнорировать успехи предшествующей нормальной науки. Следовательно, хотя теории Т и Т1 могут пересекаться, не существует ничего похожего на нагелевскую картину включения предшествующей теории в последующую. Более того, даже в том случае, когда есть пересечение, те способы, которыми Т1 описывает некоторые явления, могут быть настолько отличными от описания, предлагаемого теорией Т, что даже понимание этих явлений достигается разными способами.

В 1960-ые годы, когда многие англоязычные философы науки могли бы согласиться с Нагелем, работы Куна и Фейерабенда оказали шокирующее действие. Но к настоящему времени тезис о несоизмеримости проблем сам по себе представляется вполне понятным. Выяснение того, привела ли теория кислорода к постановке вопросов, отличных от тех, которые изучались в теории флогистона, относится к компетенции истории.

Несомненно, что найдётся большое множество исторических примеров, когда смена теорий начиналась по схеме Нагеля, но затем приходила к противоположной ситуации, когда мы должны сказать, что новая теория полностью заменяет круг вопросов, понятий и задач, которые были предметом исследования теории Т. В пределе, студенты более поздних поколений, обучающиеся по теории Т1, могут находить теорию Т просто непонятной, до тех пор, пока они, оказавшись в роли историков и интерпретаторов, не начнут изучать теорию Т как бы с голого места.

Ян Хакинг, Представление и вмешательство. Введение в философию естественных наук, М., Логос, 1998 г., с. 80-82.


Критерий сравнения научных теорий по Ларри Лаудану.