Управление коллективом медиков по Н.М. Амосову

«В оценке любого технического мастерства присутствует психологическая установка - как «должно быть»: плохо должно быть у молодого и не опытного и у старого - у него уже руки дрожат. Так оценивают.

Поэтому приходится искать свои критерии. Объективные и независимые, чтобы без предвзятости. Они есть: частота технических ошибок, быстрота и конечные результаты. Всё в зависимости от сложности операций и тяжести больных. У нас в клинике налажен строгий учёт по всем показателям. В списках операций на каждый день проставляется степень риска - от тяжести больного. Название указывает на её сложность, длительность  искусственного кровообращения - на быстроту, кровопотеря или осложнения - на ошибки. В случаях смерти заполняется специальная карточка, где детализируются ошибки участников - результат обсуждения на конференции после вскрытия. В конце года подводятся общие и персональные итоги. Они обсуждаются публично.

Видите, как все чётко.

За исключением одного: диктатуры.

Руководитель крупной хирургической клиники - всегда диктатор. Если он размазня, то и клиники нет. Единоначалие и дисциплина, как на войне.

Поэтому я могу объективно критиковать подчинённых и выставлять им всякие баллы. Если мой тон категоричен, то никто и не возразит. Пошепчутся, понегодуют - и всё. И о смерти своего больного могу сказать: болезнь или помощники виноваты. Но беда в том, что я вполне могу остаться в убеждении, что всё правильно, а я такой хороший. Природа человеческая коварна. Важно не пропустить опасной границы.

Поэтому, кроме честной самокритики (критики снизу ожидать нельзя), заведён у меня ещё один метод контроля. Он называется примитивно. «Голосование». Прямое, тайное и равное.

Суть вот в чём, Аня, мой секретарь, печатает бюллетени. В столбце перечислены заведующие отделениями и лабораториями, всего двенадцать. Нужно оценить их соответствие с должностью, «по личным качествам» и «по рабочим». Против каждой фамилии голосующий может поставить оценку: «да» (значит «плюс»), «нет» («минус») и «ноль» («не знаю», «не могу оценить»).

На утренней конференции без предупреждения раздают бюллетени всем врачам и научным сотрудникам, их у нас около семидесяти. Объясняю правила процедуры.

- Тайна гарантируется. Результаты объявляться не будут. Каждый заинтересованный может подойти ко мне и спросить, как его оценили. Если хочет.

Проголосовать нужно в течение дня, обдумывать не спеша. Ящик, заклеенный пластырем, стоит в приёмной.

Каждый раз я с трепетом перебираю листочки и считаю свои плюсы, минусы и нули... И первый, и второй, и третий годы.

До сих пор каждый раз вздыхал с облегчением: пронесло!

В самом деле, у меня устойчивые хорошие показатели. По деловым качествам - два-три минуса, но личным - пять-семь. Пять или десять процентов осуждающих или даже ненавидящих -  это совсем немного. Учтите моё диктаторское положение: требовать без всяких скидок и не всегда деликатно. (Очень рекомендую голосование всем руководителям. Надёжная обратная связь. И безопасная: можно умолчать о результатах.)

А прошлый, 1979 год, прошёл совсем прилично. Впервые в жизни у меня не было ни одной смертельной хирургической ошибки. Не было кровотечений, прорезывания швов, неправильно подобранных клапанов, требовавших перешивания, и прочее.

Такое длинное получилось отступление. Ничего не сделаешь. Операций на сердце - это тебе не общее руководство».


Амосов Н.М., Книга о счастье и несчастьях, М., «Молодая гвардия», 1986 г., с. 15-17.