Россия (СССР)
Русский писатель, публицист, общественный деятель.
«В Короленко было много душевной силы и стойкости, чтобы в одиночку поступать по совести, убеждениям. Он был единственным из всех российских ссыльных (он оказался в ссылке из-за подозрений в революционной деятельности – Прим. И.Л. Викентьева), отказавшимся подписать присягу на верность взошедшему на престол Александру III. Казалось бы, простая бумажка. Сколько их подписывали люди во все времена... А Короленко не подписал, хотя за это был сослан из Перми в Якутию, а по дороге помещён в мрачную одиночку военно-каторжного отделения тюрьмы, где до него заключённые сходили с ума. «Совесть запрещает мне произвести требуемые от меня обещания в существующей форме», - пишет он в письме на имя пермского губернатора. «Я не мог поступить иначе», - пишет он брату. Характерная черта всегдашнего поведения Короленко - отказ от привилегий, будь то академические или почётного гражданина Полтавы, отказ от пенсии Литературного фонда. И это в тяжелейшие времена разрухи и голода... Считал, что может заработать себе и семье сам. «Ему дали продовольственный паёк, но он отказался от него, сказав, что на иждивении правительства никогда не был и быть не хочет».
Браже Т.Г., В.Г. Короленко – «идеальный образ писателя», в Сб.: XX век: Люди и судьбы / Сост. Н.И. Элиасберг, СПб, «Иван Фёдоров», 2001 г., с. 183.
«Обострённый интерес Короленко к личности современников проявляется иначе. В качестве эпиграфа к своим воспоминаниям о Глебе Успенском Короленко приводит высказывание Гофмана: «Есть люди, подобные монетам, на которых чеканится одно и то же изображение. Другие похожи на медали, выбиваемые только для данного случая». Его привлекают люди особенные, единственные в своем роде или, как он пишет, «медали, выбиваемые только для данного случая». Его властно и неотразимо пленяет неповторимая «поэзия» живой личности современников. Но «особенное» в них раскрывается в большей степени как идеально-человеческое. Приступая к характеристике Г.И. Успенского, Короленко не случайно писал: «Нужно с грустью признаться, что реальная личность писателя, художника, артиста - редко совпадает с тем представлением, какое мы составляем по их произведениям. Во время творчества идей, звуков, образов мы становимся несколько выше нашей средней личности... И вот почему так часто первое впечатление при встрече с писателем - бывает лёгкое движение разочарования: нам трудно связать в одно целое наше идеальное представление с реальной личностью. Но бывают дорогие и редкие исключения, когда оба эти представления совпадают вполне и нераздельно. Таким именно исключением был Глеб Иванович Успенский…»
Барахов В.С., Искусство литературного портрета, М., «Наука», 1976 г., с. 33-34.
«Когда-то Гёте сказал, что «великого человека мы познаем только в совокупности человечества». В этой фразе, особенно характерной в устах гениального писателя, целая философия, целое направление мысли, чувства, настроения, совершенно противоположное представлению о ницшеанском «сверх-человеке»...
Это представление глубоко демократично: всё, что литература создала лучшего, наиболее реального и вместе наиболее идеалистического, покоилось, сознательно или бессознательно, на этом представлении, и сам Горький в лучших и наиболее жизненных своих произведениях служил этой же идее: в «совокупности человечества» участвуют не одни великие, живущие на освещённых вершинах.
На дне, в глубоких трущобах тоже есть черты, нужные для создания великого образа коллективного человека; заслуга реалистов-художников состоит в изучении «человека» всюду, где он проявляется.
Среди них заслуга Горького в том, что он нашёл черты «человечности» ещё в одном тёмном и мало вскрытом до него закоулке жизни».
Короленко В.Г., О сборниках т-ва «Знание» за 1903 год, Полное собрание сочинений, Том 5, СПб, 1914 г., с. 365.
В 1898 году В.Г. Короленко написал: «Наполеоны не сами создавали свою эпоху, а явились лишь верхушкой исторической волны, которая их выносила на своём гребне».
Короленко В.Г., Знаменитость конца века / Собрание сочинений: в 10-и томах, Том 9, М., «Государственное издание художественной литературы», 1955 г.
В 1890 году В.Г. Короленко записал у себя в дневнике: «Опять самородок и опять - неудачник! Господи, сколько этих бедных русских самородков, и как они несчастны! Пока я читал его стихи, он страстным, каким-то жгучим взглядом впился в моё лицо. Мой отзыв оказался не особенно благоприятным. Несмотря на то, что он начал с заявления, что сам он считает свои стихи никуда не годными (все они так начинают), - он все-таки страстно опровергал все мои указания.
- А всё-таки, - закончил он с горечью, - от кочегара до этого - дорожка дальняя... Пробейтесь-ка...
Да, трагическая судьба! Чувствовать в себе такой запас сил, который других выносит далеко и высоко, и знать, что всех его усилий хватило лишь затем, чтобы пробиться от кочегара - до плохого стихотворца.
И лишь оттого, что обстоятельства сложились неблагоприятно.
Сила таланта ушла на борьбу с безграмотностью, на то, что другим даётся ещё в детстве, без усилий, готовым».
Короленко В.Г., О литературе, М., «Гослитиздат», 1957 г., с. 437.
В 1899 году В.Г. Короленко был одним из трёх первых писателей - включая Л.Н. Толстого и А.П. Чехова, выбранных почётными академиками в связи со столетием со дня рождения А.С. Пушкина – в новое отделение изящной словесности Академии наук.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
